Елена Полякова - Николай Рерих

К этим вестям больше всего прислушивается художник.

Словно заклял кто-то Николая Константиновича этим словом. Он расспрашивает о Шамбале, читает о Шамбале, пишет о Шамбале.

Слово, звучащее как заклинание, Рерихи услышали, вероятно, уже в англизированном Дарджилинге. Англичане играли в поло, играли в покер, читали Киплинга. А слуги, рабочие чайных плантаций, рассказывали о том, что на Канченджанге живут бессмертные махатмы-мудрецы, постигшие тайны бытия. И входы в Шамбалу начинаются у Канченджанги.

Шамбала — это мечтаемая страна справедливости, град Китеж горных народов. Англичане захватили Мать-Индию, англичане собирают налоги, гонят мужчин в свою армию, увозят статуи богов в свои музеи. Но Шамбала неподвластна англичанам. И вообще неподвластна земным властям. Шамбала невидима. Только кони чуют приближение к ее границам — и дрожат и раздувают ноздри. Только собаки жмутся к ногам караванщиков. Иногда, проходя мимо камня, можно рукой ощутить его тепло. Это — граница Шамбалы. Иногда видны странные знаки на камнях, высеченные неведомой рукой, — изображения животных, мечи, даже двери. Путнику нельзя пытаться войти в эту дверь, ибо это граница Шамбалы.

В Шамбале нет богатых и бедных; в Шамбале живут святые и мудрецы под началом верховного владыки Ригден-Джапо. Они знают все тайны мира и иногда являются праведным и добрым людям, идущим пустынными дорогами. Ригден-Джапо никогда не спит, Ригден-Джапо видит в зеркале всю землю. Ригден-Джапо может выслать на помощь людям облачных всадников или красных коней счастья, сделать людей невидимыми, когда им грозит нападение, перенести их за тысячи верст — бывало, бывало такое. Белый Конь, несущий на спине таинственный ларец, может выйти из-за поворота навстречу заморенным вьючным коням каравана. И махатма в сияющих белых одеждах может подойти к костру путников. И сам Ригден-Джапо может войти в человеческий храм — тогда сами собой зажгутся лампады в храме. Обитатели Шамбалы пересекают границы видимого мира. И могут взять к себе праведного путника, показать ему сокровища духа своей страны. Без зова не попадешь туда — отравят ядовитые испарения. Но были и званые. Один Далай-лама написал книгу — «Путь в Шамбалу». Один простой лама исчезал вдруг из глаз изумленных людей — переносился в Шамбалу. Даже один европеец стал «братом Шамбалы», пропав из каравана. В Шамбале остановилось время — но когда придет час, начнется там великая битва. Воины Шамбалы будут сражаться с силами зла, во главе с Ригден-Джапо. И затопчет его конь врагов и навеки уйдет зло с земли после этой битвы. Еще с Шамбалой связаны и те, кого называют азарами. Они жили в окрестностях Шигацзе, но ушли оттуда в снега, где им служат полузвери — снежные люди. Азары высоки, длинноволосы, бородаты. Иногда выходят они; словно из-под земли, несут с собой странные монеты. Иногда выходят словно из-под земли, чтобы помочь праведным путникам… Один лама увидел азара и пошел за ним, но азар внезапно исчез из глаз, и на месте, где был он, остался маленький памятник-ступа.

Кули и караванщики видят иногда медведей, ставших на задние лапы, медвежьи следы, так похожие на следы босых человеческих ног. Кули и караванщики встречают в горах бородатых, исхудавших отшельников-аскетов, которые обитают в тайных пещерах. Встретился такой аскет, посмотрел пронзительными запавшими глазами, скрылся бесшумно за поворотом скалы, и вот уже рассказывает кули или караванщик вечером о святом, на его глазах ушедшем в землю. И горят глаза у людей, гнущих спину на белых господ и на своих господ. В Шамбале чают они освобождения и независимости от рабства.

Для лам-философов, а такие есть в монастырях, Шамбала — небесная страна, олицетворение грядущей правды, совершенства человеческого.

Для простого народа Шамбала — реально существующая страна, где нет угнетения и несправедливости. Она лежит где-то на севере Тибета, существует «красный путь», ведущий туда. Мимо нее проходят караваны, везущие соль из северных озер. Башни ее сияют, как алмазы.

Во время гималайского путешествия, возле монастыря Гум (на границе Индии и Непала) Рерихи увидели: четыре человека несут то, что в Европе называлось портшезом — красивые закрытые носилки. В Европе восемнадцатого века они предназначались для знатных дам.

В Индии двадцатого века в носилках сидел черноволосый улыбающийся лама, и люди шептали вслед ему: «Вы видели ламу из Шамбалы?»…

Рерихам в Сиккиме показывают пещеры и горы, где находится вход в Шамбалу, рассказывают о махатмах, живущих неведомо где, появляющихся иногда неведомо откуда.

Рерихам в Синьцзяне покажут пещеры, откуда выходят будто бы чужестранцы со старинными монетами. Никто не думает о том, зачем в Шамбале монеты и почему, если уж жители ее так всемогущи, они не могут снабдить уходящих на землю более современными денежными знаками.

Николая Константиновича живо волнуют эти предания. В них он видит ту же народную поэзию, отражение тех же мечтаний народных, что в былинах об Илье-Муромце, в преданиях о Китеже, в сказаниях о Гэсаре.

Он вообще любит записывать предания и заклинания. Рассказы о том, что колдуны Малабара привязывают к палке тлеющий трут, приказывают ей — иди подожги дом врага, и палка со светящейся головкой послушно шагает к обреченному дому.

Рассказы о мудром Сулеймане — царе Соломоне, который был и мудр и могуч. Он имел летательные машины и посещал многие страны. «Правда, они не могли летать очень высоко», — уточняют повествователи.

Рассказы о странствующих камнях, которые появляются то здесь, то там и светятся в темноте. О ламах, которые «в тонком теле» перемещаются на огромные расстояния. О нищих йогах, свершающих чудеса, непостижимые в Европе.

Он видит, как лама раскладывает на камни картину «Шамбала» и объясняет ее слушателям — из этого рождается картина Рериха «Знамя грядущего», где так благоговейны люди перед изображением Шамбалы.

Встреченного в горах ламу он преобразит в «Прекрасного ламу» в золотистых одеждах — в истого посланника Шамбалы, и поведет с ним беседу: «Лама, прекрасный лама, поведай мне о Шамбале»… И лама расскажет о «земной Шамбале» — великой общине, существующей в обширных, скрытых от глаз горных долинах, и о «блистающей Шамбале небесной». Скажет лама: «Если для тебя Ригден-Джапо и благословенный Майтрейя одно и то же — пусть будет так. Я этого не утверждал».

Рерих даже увидит, как черный орел пересек путь чему-то сверкающему и прекрасному, что двигалось в небе. Увидит в небе плывущее сферическое тело «задолго до психоза с летающими тарелками» и расскажет об этом «знаке Шамбалы». Художник напишет путников в белых одеждах, скользящих над синими безднами, Ригден-Джапо, отдающего приказы своему воинству, и последнюю битву Шамбалы со злом — совершенно так же, как пишется она на тибетских иконах.