Барт Эрман - Триумф христианства [Как запрещенная религия перевернула мир] [litres]

Эту логику разделяли и христиане, только в их случае ставки были еще выше. Во-первых, всякий, кто не принимал их веру и не исполнял их обряды, рисковал навлечь на себя гнев божий не только в этой жизни, но и в будущей. Нераскаянным язычникам предстояло вечно жариться в аду. Значит, было очень важно убедить их принять христианство. В сущности, очень важно это было для всего мира – ибо уже очень скоро развращенные царства мира сего должны были смениться Царством Божиим на земле. И это грядущее преображение мира начиналось с верующих здесь и сейчас. Священные Писания христиан приказывали им противостоять всем иным религиозным традициям и практикам, обращать неверующих, если понадобится, и силой. Некоторые христиане воспринимали эти указания буквально. И выбор для них был очевиден: какой же искренне верующий откажется повиноваться Богу?

Другой уникальной чертой христианства, ведущей к росту нетерпимости, стало повышенное внимание к знанию истины. В отличие от других религий, христианство представляло собой не просто набор ритуалов и религиозных практик – будь то крещение, евхаристия, чтение Писаний, молитва, богослужение. Акцент в нем делался на правильной вере. В конечном счете – в вечности – важно было именно то, во что человек верит, что считает истиной. Свою веру христиане постоянно обсуждали, проясняли в мельчайших подробностях, и, согласно некоторым христианским лидерам, малейшее отступление от правильного учения могло привести к вечному проклятию. Учения христианства – учения о том, было ли время, когда Сына Божия не существовало, или обладает ли Христос духом божественным или человеческим, или обратится ли в конце времен к истине сатана, отец всякого зла, – имели огромные и страшные последствия. В разные времена, в разных обстоятельствах христиане давали на эти вопросы разные ответы, но в большинстве своем были согласны: правильный или неправильный ответ решает их судьбу в вечности.

Из-за огромного значения «правильной веры» для вечной жизни конфликтный потенциал, заключенный в этой эксклюзивистской религии, достаточно рано вышел на поверхность, накалился и привел к широко распространенной – хотя, разумеется, не всеобщей – нетерпимости. Неправильная вера опасна – значит, терпеть ее нельзя! Нетерпимость христиан звучит уже в новозаветных Писаниях – и прослеживается вплоть до IV века. И всегда она направлена на «другого», кто бы он ни был: иудей, язычник или даже собрат-христианин.

Как и все, связанное с христианством, в каком-то смысле эта нетерпимость ведет свое начало от самого Иисуса. Исторический Иисус, как и другие иудеи его времени, был убежден, что «неверные» истолкования Писания терпеть нельзя. Во время своего общественного служения он весьма резко отзывался об иных своих врагах из числа фарисеев. Во враждебных высказываниях о них в Мф. 23 формулировки, возможно, принадлежат самому Матфею, – однако, несомненно, он передает мысль Иисуса о том, что фарисеи заблуждаются и упорствуют в своих заблуждениях. Со временем эта нетерпимость нарастала: Евангелия изображают Иисуса как человека, отнюдь не склонного прощать врагам их ошибочные взгляды. Особенно резко звучит полемика в Евангелии от Иоанна, где Иисус регулярно противостоит врагам, собирательно называемым «иудеями», – как будто автор уже не делает между иудеями никаких различий. В одном месте Иисус говорит, что «иудеи» – не дети Божии, а дьявольское отродье, убийцы и лжецы (Ин. 8:42–44).

Со временем этот антииудаизм только возрастал. Автор «Послания Варнавы» (начало II века) пишет, что иудеи никогда и не были народом Божиим: они, мол, нарушили завет с Богом, едва успев его заключить, когда Моисей, разгневанный отступничеством Израиля, разбил глиняные скрижали с Десятью заповедями. В результате, продолжает Варнава, иудеи никогда не понимали собственного писания: заповедям, имеющим символический смысл, они придавали смехотворное буквальное значение: например, требование не вести себя как свиньи понимали как «не есть свинину». Таким образом, Ветхий Завет для Варнавы – книга христианская, а не иудейская.

К концу II века против иудеев выдвигаются обвинения и посерьезнее. Самый ядовитый упрек бросает им в одной из своих проповедей малоазиатский епископ Мелитон Сардийский: поскольку, говорит он, Иисус был Богом, а иудеи его казнили – выходит, они убили собственного Бога. Иудеи – не просто убийцы Христа. Они богоубийцы. К IV веку, придя к власти в империи, христиане начали обращаться с иудеями соответственно: отсюда ведет свое начало прискорбная история христианского антииудаизма, в некоторых частях света длящаяся, увы, и до сего дня.

Древнейшие всплески христианской нетерпимости были направлены против иудеев – очевидно, потому, что само христианство выросло из иудаизма. Однако вскоре к антииудаизму присоединилась ненависть к язычникам. Уже в Новом Завете мы слышим, что второе пришествие Иисуса во славе будет совсем не таким мирным, как первое. Наоборот: он снизойдет с небес «с Ангелами силы Его, в пламенеющем огне совершающего отмщение не познавшим Бога и не покоряющимся благовествованию Господа нашего Иисуса Христа, которые подвергнутся наказанию, вечной погибели, от лица Господа и от славы могущества Его…». Словом, нехристиан ничего хорошего не ждет.

Наконец, для тех, кого это не убеждает, остается книга Откровения. Люди, утверждающие, что «ветхозаветный Бог – Бог гневный, а Бог Нового Завета – любящий и милосердный», видимо, никогда не читали последнюю книгу христианского канона – или, по крайней мере, никогда в нее не вчитывались. А в ней сказано ясно: язычники, не уверовавшие в Иисуса, обречены на вечность в огненном озере, без надежды на искупление.

Для тех, кто желал бы для проклятых более подробных и разнообразных вечных мук, позднее был написан «Апокалипсис Петра», о котором мы уже упоминали: многочисленные сценарии мучений грешников расписаны в этой книге с едва скрытым наслаждением. Можно вспомнить и злорадство Тертуллиана при мысли о том, как будут мучиться в аду враги Христа, как гонителям христиан суждено вечно «таять в жарком пламени, которое разожгли они сами своей ненавистью к христианам» («О зрелищах», 30).

Но поразительнее всего, пожалуй, то, с какой силой христиане презирали и ненавидели своих же собратьев-христиан, с которыми у них возникали богословские разногласия. Решительную нетерпимость к своим встречаем мы уже у древнейшего христианского автора – Павла: он проклинает всякого, будь то человек или ангел, кто станет проповедовать не то благовестие, какое проповедует он сам (Гал. 1:8–9). О проклятии Павел говорит вполне серьезно, в полном смысле слова, подразумевая под ним вечное осуждение, – ив данном случае обрушивается оно на тех, кто считает, что верующие в Иисуса должны выполнять заповедь Божию об обрезании.