Барт Эрман - Триумф христианства [Как запрещенная религия перевернула мир] [litres]

Более того, есть у нас указания и на то, что общины эти состояли отнюдь не из двух-трех человек. Мы уже видели modus operandi Павла: он приходил в город и оставался там до тех пор, пока обращенных не набиралось достаточно для создания жизнестойкой общины, способной сохраняться и развиваться самостоятельно. Сами его послания обращены к общинам, число которых, несомненно, исчислялось десятками людей. Например, христиане в Фессалониках были огорчены тем, что некоторые из их общины умерли, – и Павел ободрял их в письме, уверяя, что остальных такая участь не постигнет (1 Фес. 4:13–18). По этому отрывку создается четкое впечатление, что умершие – несколько членов достаточно большого коллектива.

Или взглянем на Коринфскую церковь. В Первом послании Павла к этой церкви речь идет о множестве проблем, возникающих, очевидно, у множества людей. Община раскололась на фракции, разные верующие следуют разным лидерам; таких фракций Павел упоминает четыре (1 Кор. 1:12). В церкви есть мужчины, которые ходят к блудницам и хвалятся этим (1 Кор. 6). А другие впадают в противоположную крайность: считают, что сексом нельзя заниматься ни с кем, даже с собственными женами (1 Кор. 7). Есть и другие примеры сексуальной аморальности (1 Кор. 5). Одни говорят, что христиане не должны вкушать мясо от жертвоприношений языческим богам, другие считают, что это вполне приемлемо (1 Кор. 8 и 10). Некоторые женщины приходят в церковь с непокрытыми головами (1 Кор. 11). На еженедельных общих трапезах богачи объедаются и упиваются, а другие, рабы и поденщики, приходя позже, ничего не получают (1 Кор. 11). Богослужения превратились в хаос: все наперебой стремятся продемонстрировать свои духовные достижения, разговаривая на неизвестных языках (1 Кор. 12 и 14). Различные духовные дары используются вовсе не на пользу общине (1 Кор. 12 и 13). Некоторые христиане уверяют, что уже пережили духовное воскресение и получили спасение в полной мере (1 Кор. 15). Разумеется, такое количество проблем могло возникнуть лишь в общине, состоящей из многих десятков человек. И это – только в одном месте, всего через четверть века после смерти Иисуса! Очевидно, к этому времени во всем мире было далеко не 55 христиан.

Итак, по-видимому, в первые десятилетия существования христианства количество новообращенных росло лавинообразно [284]. Возможно, во многом это прямой результат миссионерской деятельности Павла. Однако могли быть и другие миссионеры – и столь же успешные. Так что просто примем разумную скорость роста – и скажем, что в первые сорок лет существования христианства, вплоть до последнего известного нам послания Павла, церковь росла со скоростью 300 % в десятилетие. Если в 30 году христиан было 20 человек, то в 60-м при такой скорости роста – 1280. Предположение вполне вероятное, однако с такой точностью мы судить не можем, поэтому скажем осторожнее: от 1000 до 1500 христиан. Но продолжаться с такой же скоростью рост не мог. Если бы так шло и дальше, к 160-му году христиан в мире было бы уже больше миллиарда.

Так что можно предположить: мы имеем дело с взрывом первоначального энтузиазма, вызванного новой верой – как среди тех, кто слышал проповеди самого Иисуса во время его публичного служения, так и среди тех, кого обращал во время своих необычайных трудов Павел и, возможно, другие миссионеры, подобные ему. После смерти Павла, по всей видимости, кривая быстро пошла вниз. Изменение это было не мгновенным и шло не с постоянной скоростью; однако надо помнить, что все цифры, с которыми мы здесь имеем дело, очень приблизительны. Допустим, в последующие сорок лет, вплоть до конца I века, скорость роста численности христиан снизилась в среднем до 60 % в десятилетие. Эта ранняя Церковь должна была отличаться энергией и энтузиазмом: люди верили не только в то, что Иисус спас их от грехов, но и в то, что он скоро вернется, а значит, с проповедью надо поспешить. Скорость роста в этот период составляла чуть меньше 5 % в год. Это означало, что каждой группе в 20 человек необходимо привлекать к себе одного новообращенного каждый год. При такой скорости роста к 100-му году н. э. в мире должно было быть 8389 христиан или около того. Звучит вполне правдоподобно, но, опять-таки, цифра слишком точная. Скажем округленно: от 7 до 10 тысяч.

Нет ни способа, ни смысла высчитывать точные цифры роста христиан десятилетие за десятилетием. Очевидно, рост не мог оставаться на уровне в 60 %, ведь в этом случае к 300-му году, когда, как мы полагаем, христиан было 2 или 3 млн, число их должно было перевалить за 100 млн. Чтобы добраться до цифры в 2 млн, скорость роста в течение этих двухсот лет должна была составлять 31,5 % в десятилетие; до цифры в 3 млн – ненамного больше, 34,2 % в десятилетие. Разумеется, эти цифры, как и предыдущие, чересчур точны; однако здесь дело осложняет тот очевидный факт, что даже небольшая разница в процентном соотношении приводит к нереалистичным числам новообращенных. Чтобы оставаться в границах правдоподобия, скажем так: между 100 и 300 гг. н. э. рост численности христиан составлял в среднем 30–35 % в десятилетие, с серьезными колебаниями в зависимости от времени, места, различных внешних и внутренних обстоятельств.

В IV веке, когда, отчасти из-за Константина и его благосклонности к Церкви обращения в христианство стали массовыми, скорость роста должна была замедлиться. Иначе, как мы уже отмечали, к концу века христиан в империи стало бы больше, чем ее жителей; а нам точно известно, по свидетельствам как языческих, так и христианских авторов, что в это время многие еще оставались язычниками. Мысль, что после обращения Константина рост численности замедлился , кажется контринтуитивной. Это же должно было все изменить! Нет, не совсем. Одна из причин, по которой снизился рост, как ни парадоксально, именно в том, что увеличилось число новообращенных. Чем больше людей обращались в христианство, тем меньше вокруг оставалось нехристиан, ждущих обращения. Язычники не могли обращаться в христианство с прежней скоростью просто потому, что их было уже не так много.

Итак, предположим, что скорость роста замедлилась до 25–30 %. Если в 300 году христиан было 2 млн, их стало бы 30 млн к 400-му году при скорости роста 31,1 % в десятилетие; если же в 300 году их было 3 млн, к той же цифре нас приведет скорость роста в 25,9 %.

Разумеется, все это лишь небольшие поправки к расчетам Старка, внесенные с целью придать его цифрам большую реалистичность в свете того, что мы знаем: а) об изначальной численности христиан в мире; б) о неизбежно быстром (однако не сказочно быстром) росте в первые десятилетия христианства; и в) о замедлении скорости роста по мере увеличения числа обращенных. Можно уточнять цифры и дальше: в сущности, любой, кому нравится играть с числами, может заниматься этим до бесконечности. Однако правда в том, что на определенной ступени наши обоснованные догадки превращаются в догадки необоснованные. А обоснованные догадки дают нам лишь приблизительные цифры. Но даже эти цифры потрясают. Взяв за основу скорость роста с моими поправками: 300 % в 30-му году, снижение до 60 % к 60-му году, до 34 % к 100-му году и до 26 % к 300-му году, – мы получаем такую картину изменения численности христиан с течением времени (после 150 г. начинаем округлять цифры до 1000):