Мишель Гельфанд - Почему им можно, а нам нельзя? Откуда берутся социальные нормы

И Дэвид, и Джеймс упорно трудятся на благо своих замечательных семей. Они живут в одном городе, на расстоянии пары километров друг от друга, но очень по-разному. Джеймс – представитель низшего сословия, иначе говоря, рабочего класса, к которому относятся люди без высшего образования, представители рабочих специальностей и непрестижных профессий, которые зарабатывают немного, но не находятся за чертой бедности. Дэвид представляет высшее сословие. Он не входит в число элитного одного процента, на который был направлен гнев участников движения «Захвати Уолл-стрит», но относится к многочисленному социальному классу людей, получивших высшее образование, имеющих престижную профессию и хорошо зарабатывающих. Несмотря на то что Джеймс и Дэвид живут в одном городе, говорят на одном языке и ездят на одном и том же метро, они принадлежат к совершенно различным культурам.

Определить разницу в финансовом положении и уровне образования низшего и высшего сословий просто. Но под этими статистическими показателями лежит отличие, которое обычно незаметно невооруженным глазом: разные уровни жизненных опасностей.

Обратимся к одной из них – риску остаться без средств к существованию, который постоянно присутствует в жизни таких, как Джеймс. В статье «Классовая пропасть культур» правовед Джоан Уильямс пишет, что «американские семьи рабочего класса ощущают себя канатоходцами – одно неверное движение может привести к падению в пропасть нищеты и неустроенности». Потеря работы и хоть какой-то уверенности в завтрашнем дне – постоянно существующая угроза для представителей рабочего класса, которые часто живут от заплаты до зарплаты. Схожим образом писатель Джозеф Хауэлл отмечает, что постоянная озабоченность возможностью скатиться в жизненные трудности (этим термином он обозначает нищету) заставляет представителей рабочего класса бдительно охранять свое хрупкое положение. Если члены высшего сословия видят мир спокойным и дружелюбным местом, то низшему сословию он представляется крайне опасным. А поскольку наличие денег дает возможность попытать счастья, их обладателям свойственно совершенно другое отношение к риску и новизне. Представители высшего сословия понимают свою защищенность в случае возникновения проблем и поэтому поощряют своих детей пробовать себя в чем-то новом и рисковать. У представителей низшего сословия нет достаточной защиты от негативных последствий беспечности и неверных шагов, и поэтому они активно противятся такого рода экспериментам. Как поясняет Уильямс, страх скатиться в нищету «делает якорями культуры рабочего класса стабильность, а не нововведения, самодисциплину, а не самоактуализацию».

Угроза нищеты – не просто теоретическая выкладка: это то, с чем люди сталкиваются в повседневной жизни. Дипломированная медсестра Николь Бетел из Дэйтона, штат Огайо, сказала в интервью Huffington Post, что иногда буквально наскребает мелочь, чтобы дожить до следующей зарплаты. «Думаешь только об этом. Это происходит постоянно. Невозможно ни отдохнуть, ни даже выходной взять», – говорит она. Учительница Карен Уолл из Техаса подрабатывает барменшей, и ее постоянно беспокоит риск потерять работу и здоровье. «Если я попаду в автокатастрофу, мне нечем будет платить за жилье, и я стану бомжихой. Если меня уволят с любой из моих работ, мои дети будут голодать», – говорит она. Скатиться в нищету опасается и Эрлинда Делакрус, с которой побеседовал телеканал CNN. После окончания средней школы она работала на фабрике, которая закрылась в 2009 году. Делакрус живет в техасской глубинке и работает на трех повременных работах по шестьдесят часов в неделю. «Не бывает у меня никаких пятниц. Я живу от зарплаты до зарплаты», – говорит Делакрус.

Вдобавок к экономической неуверенности низшее сословие обременено серьезными угрозами для жизни и здоровья. Характер его занятий подразумевает намного больше возможностей получить травму или серьезное и даже смертельное увечье. С 1992 года Бюро трудовой статистики США публикует ежегодный «Свод данных о производственном травматизме» по всем профессиям в стране. На верхних позициях этого списка смертельных и несмертельных несчастных случаев всегда оказываются работники отраслей, где заняты представители низшего сословия, – в частности, строительства, промышленного производства и сельского хозяйства. Понимание рисков, сопутствующих этим профессиям, порождает обширные должностные инструкции и подробные правила техники безопасности, сильно сужающие пространство для принятия решений непосредственно работником. Поскольку работа таких, как Дэвид, намного безопаснее, они более свободны в своих действиях и не подвергаются столь же плотному контролю со стороны начальства.

Физических опасностей более чем достаточно и в местах проживания низшего сословия. По информации Бюро статистики правосудия США, преступность в бедных районах более чем в два раза выше, чем в зажиточных. Исходя из данных Бюро, жители бедных районов значительно чаще становятся жертвами применения огнестрельного оружия, грабежей, физического насилия разных степеней тяжести и сексуальных преступлений. Кроме того, по сравнению с высшим сословием низшее больше подвержено рискам для здоровья, что выражается в более высокой заболеваемости ишемической болезнью сердца, инсультом, хроническим бронхитом, диабетом и язвой желудка. Более того, налицо огромная, в десять – пятнадцать лет, разница в средней продолжительности жизни между богатейшими и беднейшими жителями США.

Помимо разного рода опасностей существует много других важных различий между классами общества. Низшее сословие обычно не настолько многообразно этнически и культурно. Так, мы установили, что в бедных районах процент иммигрантов значительно ниже, чем в зажиточных. Кроме того, низшее сословие намного менее мобильно, в связи с чем его представителям труднее подниматься по социальной лестнице.

Сочетание высоких рисков, низкой мобильности и небольшого этнокультурного многообразия – идеальный набор для развития у низшего сословия «жестких» качеств. Но так ли это на самом деле? Чтобы разобраться в этом, в 2016 году мы с Джесси Харрингтоном опросили несколько сотен взрослых американцев – представителей высшего и низшего сословий. Мы устанавливали степень жесткости, которая присутствовала в их родительских домах, на работе и в жизни в целом. В каждом случае задавались вопросы относительно наличия множества правил, строгих наказаний за их несоблюдение и степени свободы в выборе решений.