Софья Агранович - Двойничество

Сохранился текст его униженной челобитной Симеону Бекбулатовичу от 30 октября 1575 года, в которой он просит разрешения "перебрать людишек" [48] См. Об этом подробнее: Лихачев Д.С., Панченко А.М. "Смеховой мир" Древней Руси. Л.:Наука, 1976. С.33-34. Семантику, сходную с игрой "в цари" имели святочные забавы с медведем и игра "в умруна". Здесь мы тоже наблюдаем комплекс: увенчание - прославление -развенчание - осмеяние - убиение -оживление - новое увенчание.

На Руси эти игрища сохраняют связь с архаическим ритуалом, но к XVI веку эти действа эстетизируются, и уже Иван Грозный осмысливает их как художественные формы. Думается, что карнавальные пары в русской литературе нового времени (с XVII1 века) связаны своим происхождением как с национальной традицией, так и с европейской карнавальной культурой.

Эта культура пришла в русскую жизнь вместе с петровскими реформами и введенным ими придворным этикетом. С другой стороны, усвоение карнавальных традиций шло под влиянием западноевропейской литературы.

Русские карнавальные пары характеризуются редуцированностью смехового начала. Гринев -Савельич, Обломов -Захар воплощают в себе идею патриархальной гармонии, в которой присутствует юмор - ослабленный амбивалентный смех. Там, где наблюдается ярко выраженный комизм, мы имеем дело с влиянием европейской традиции, с интертекстуальностью, которая в данном случае проявляет себя как сознательный диалог с другой художественной системой.

Карнавальное начало в литературе 20-ых годов, например, связано с так называемой "южнорусской, или одесской, школой (В.Катаев, Э.Багрицкий, Ю.Олеша, И.Ильф, Евг.Петров, ранний К.Паустовкий). Здесь мы можем наблюдать влияние карнавальной эстетики через диалог с западноевропейским романтизмом. Этот диалог особенно очевиден в "Трех Толстяках" и "Зависти" Ю.Олеши. Важным фактором стала и специфика Одессы - портового южноевропейского города с интернациональной культурой. Этот концепт нередко воспроизводится в текстах "школы". Например, в "Золотом теленке" появляется образ города Черноморска.

Черноморск - особое место комических авантюр, вольное "карнавальное" пространство, где происходит смеховое увенчание и развенчание героев. У Ю.Олеши тоже есть склонность к созданию празднично-игрового пространства. В "Трех Толстяках" это некий сказочный город с площадью, похожей на арену цирка, в центре. В "Зависти" смеховые поединки между "королем колбасников" Андреем Бабичевым, с одной стороны, и "королем пошляков" Иваном и "шутом" Кавалеровым - с другой, происходят в пивной, на пустыре, на стадионе. [49] См. Об этом подробнее Саморукова И.С. О праздничности романа Ю.Олеши "Зависть" // Содержательность форм в художественной литературе. Куйбышев, 1989. С.126-140.

Таким образом, двойничество, структурированное по модели карнавальной пары, имеет ритуальный генезис, который обусловливает и объясняет его роль в поэтике литературного произведения. Этот тип двойничества является широко распространенным в литературе нового времени. Структура карнавального двойничества достаточно пластична, легко приспосабливается к новым концептам, к новому мироощущению. Такая пластичность связана с "романным" характером описываемой модели. Карнавальные пары выражают идею обновления действительности, тяготеют к центробежному сюжету, который стремится к всестороннему осмыслению многоаспектного диалога человека и мира.

Индивидуализм, имплицитно присущий антагонистическому типу двойничества, в карнавальной паре оказывается сглаженным благодаря глубинной взаимосвязи и взаимодополнению ее агентов, благодаря смеховому началу, генетически заложенному в этой структуре. Смеховое начало не дает ни одному из членов двойниковой пары последовательно играть в сюжете роль эстетико-идеологической доминанты. Если двойникиантагонисты представляют собой мини-модель социального конфликта, то карнавальное двойничество можно воспринимать как элементарную модель социальной гармонии, хотя в реальной художественной практике оба описанные типа вступают в отношения контаминации, диффузии. Можно сказать, что и карнавальная пара проявляет себя в художественном тексте как тенденция поэтической системы, становясь то очевидной, как в литературе Ренессанса, то ослабевая и уходя на периферию, как в "Капитанской дочке" Пушкина.

В русской литературе и двойничество антагонистического типа, и карнавальные пары вступают во взаимодействие с третьим типом двойничества, который можно определить как "близнецы".

Выделение третьего типа двойничества представляет наибольшую сложность. Дело в том, что в литературе он нечасто встречается в структурно незамутненном виде, присутствуя главным образом латентно. Тем не менее, тип "близнецов", важнейшей характеристикой которого является функциональная идентичность персонажей при обязательной принадлежности их к одному миру, достаточно распространен, особенно в русской литературе.

Как и другие типы двойничества, близнечная пара имеет мифологическое происхождение. В "Мифологическом словаре" под редакцией Е.М.Мелетинского (1991) в разделе "Общие понятия мифа и мифологии" под близнечным мифом понимается класс сказаний, в которых близнецы, чаще всего братья, выполняют функцию первопредков и культурных героев. Близнецы могут быть антагонистами, но могут воплощать разные начала (например, Луну и Солнце). Мы видим, что комментарий к "Словарю" объединяет разные этапы и типы мифов, породивших в дальнейшем разные художественные структуры, по формальному признаку родства персонажей. [50] См.: Мифологический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1991. С.659. К.Леви-Строс в книге "Структурная антропология" говорит о "диоскурических близнецах". В этой работе мифологические близнецы не являются предметом специального исследования. В примечании к русскому изданию 1985 года В.В.Иванов пишет о том, что близнечные пары, в понимании Леви-Строса, связаны с асимметрией всей мифологической системы. Для персонажей диоскурического типа характерна связь с одним полюсом бинарной системы мифологического мышления. Так, в мифологии керес близнецы-боги войны оба связаны с левым рядом. [51] См. Леви-Строс К. Структурная антропология. М.: Наука, 1985. С.354. Таким образом, близнечная пара трактуется знаменитым антропологом как структура, в которой персонажи принадлежат как бы к одному миру и связаны отношениями тождества.

О генезисе близнечного типа двойничества мы будем говорить позднее, а начнем с нескольких примеров, в которых функциональное тождество персонажей, доходящее порою до идентичности, проявляется в литературе. В отличие от двух других типов двойничества, близнечная модель практически всегда оказывается скрытой. Внешне персонажи-близнецы существуют как пары конфликтующие, но в ходе сюжета всегда обнаруживается МНИМОСТЬ конфликта и идентичность персонажей. Практически все выявленные примеры близнечного типа принадлежат литературе русской. Такое локальное распространение исследуемой структуры с необходимостью ставит вопрос о связи двойников-близнецов с российским менталитетом и российской историей.