Владимир Муравьев - Легенды старой Москвы

Видимо, уже в Англии Петр с Брюсом обсуждали практические вопросы организации профессионального учебного заведения, потому что уже там Брюс представил царю, рекомендуя для преподавательской работы в России, известного ученого и педагога, профессора математики и астрономии Абердинского университета Генри Фарварсона, который согласился поступить на русскую службу. Были приглашены и еще несколько иностранных ученых и преподавателей, которые выехали в Россию в 1698 году.

По возвращении в Россию Петр сначала намеревался преобразовать Славяно-греко-латинскую академию в университет западноевропейского типа, но после беседы с патриархом Адрианом оставил идею соединить в одной аудитории будущих священников, офицеров, кораблестроителей, медиков, художников, юристов, сколь ни привлекательным представлялся утопический план, предусматривающий, что «…из школы бы во всякие потребы люди благоразумно учася происходили в церковную службу и в гражданскую, воинствовати, знати строение и докторское врачевное искусства».

Начавшаяся Северная война и создание флота, для которого нужны были люди, годные для морской службы, заставили Петра в первую очередь подумать об организации учебного заведения, которое готовило бы именно таких людей.

14 января 1701 года Петр издал указ об основании в Москве первого русского морского, или, как говорил сам царь, «адмиралтейского», училища.

В указе говорилось: «Именным своим великого государя повелением быть Математических и Навигацких, то есть мореходных хитростию наук учению. Во учителях же тех наук быть Английския земли урожденным: Математической — Андрею Данилову Фарварсону, Навигацкой — Степану Гвыну да рыцарю Грызу; и ведать те науки всяким в снабдении управлением по Оружейной палате боярину Федору Алексеевичу Головину со товарищи, и тех наук ко учению усмотря избирать добровольно хотящих, иных же паче и со принуждением, и учинить неимущим во прокормлении поденный корм… а для тех наук определить двор в Кадашеве мастерские палаты называемый Большой полотняный…».

Назначенные преподаватели осмотрели отведенное для школы помещение, бывшие ткацкие мастерские, и отказались от него, поскольку там нельзя было проводить практические занятия по астрономии и геодезии. «На том дворе учить тех наук учеников невозможно, — заявил Фарварсон, — для того что тот двор построен на месте низком, а надобно де тех наук двору потребну быть ради смотрения в совершенстве горизонта на месте высоком».

Четыре месяца спустя, в апреле, последовал новый указ, удовлетворяющий требованиям Фарварсона: «Сретенскую по Земляному городу башню, на которой боевые часы, взять со всяким палатным строением и с принадлежащей к ней землею под Школы Математических и Навигацких наук, которые велено ведать в Оружейной палате боярину Федору Алексеевичу Головину со товарищи».

С этого указа в истории Сретенских ворот начался новый и, пожалуй, наиболее яркий период, свидетельством и подтверждением чего служит тот факт, что само название «Сретенские ворота» вскоре было вытеснено новым — «Навигацкая школа». Приспосабливая здание Сретенских ворот под школу, М. И. Чоглоков произвел внутреннюю перепланировку помещений: были устроены классные комнаты и большой зал, названный Рапирным, для занятий фехтованием и гимнастикой. В нем же происходили различные заседания и ставились спектакли.

В башне была устроена астрономическая обсерватория. В ней разместили привезенные Фарварсоном астрономические инструменты, телескоп, часы и библиотеку.

Учеников поселили частично в самой школе, частично на постоялых дворах в соседних Панкратьевской и Мещанской слободах.

Петр предполагал, что в Навигацкой школе будут учиться боярские, дворянские, офицерские дети. Он, правда, предвидел, что многие родители не захотят отдавать своих чад в учение добровольно, поэтому велел записывать «с принуждением». Но некоторые из бояр, не желая отдавать сыновей на опасную морскую службу, чтобы обойти царский приказ, поспешили определить их в Славяно-греко-латинскую академию. Узнав об этом, Петр рассердился и с солдатским конвоем отправил боярских недорослей в строящийся Петербург на тяжелые работы — забивать сваи. От царского гнева спасло недорослей заступничество адмирала Апраксина, и они вскоре были посланы на учебу за границу.

В Навигацкую же школу было разрешено принимать не только дворянских, но и разночинских детей.

В организации Навигацкой школы большое участие принимал Яков Брюс. Поскольку ему, как пишет Снегирев, «Петр поручил все дела, касавшиеся до физико-математических наук, то, вероятно, сей математик устроил Сухаревское училище, вверенное потом шотландцу Фарварсону».

Во всяком случае, программы преподавания, наверняка, создавались при значительном участии Брюса и самого Петра.

Полный курс Навигацкой школы складывался из трех ступеней, называвшихся классами. В низшем, или русском, классе обучали грамоте и элементарной арифметике; второй класс — цифирный — включал в себя математику, физику, историю, красноречие и другие предметы; высшие же — мореходные , или навигацкие , классы давали специальные знания. Срок обучения зависел от успехов учащегося, обычно он составлял 6–8 лет.

Были определены меры поощрения за хорошее ученье: «искусным», то есть успевающим, давать «на прокорм» в день по пяти алтын (15 копеек), а иным по гривне (10 копеек) и меньше, «рассмотрев коеждого искусство учения».

Из казны поступили деньги на книги, бумагу, перья и на прокорм учеников.

Из кладовой Ивана Великого достали и передали Навигацкой школе большой медный глобус, некогда привезенный в дар царю Алексею Михайловичу посольством Генеральных Штатов Голландии. В описании глобуса, составленном в XVIII веке, не только говорится о его внешнем виде, но и подчеркивается его польза: «Корпус сего глобуса из красной меди, живопись на нем старинная, высокой работы. Глобус и с подножием вышиною четыре аршина, в центре шесть английских футов, около него медный пояс, или меридиан, в полтретья пальца. Вокруг всего глобуса витые балясы точеные орехового дерева с резными из пальмового дерева фигурами… Сия высокой цены и отменной куриозности вещь не только к академии годна, но весьма надобна и полезна».

Для школяров была введена форма одежды на французский манер: кафтан, камзол, рубашка, чулки, башмаки и шляпа; старшим воспитанникам, кроме того, полагалась шпага.

Преподаватели могли вести занятия на латинском и западноевропейских языках (английском, немецком, французском), русского они не знали. Ученики же, которым по программе предстояло выучить эти языки, пока что знали только русский. Это обстоятельство поставило под угрозу саму возможность учебной деятельности Навигацкой школы.