Александра Баркова - Введение в мифологию

Так мы подобрались к супруге Шивы и к его детям. Все мифы с Шивой я пересказывать не буду. Во-первых, это довольно трудно на слух, во-вторых, опять же, их все легко найти. А я хочу обратить ваше внимание на другое. Шива, как абсолютное воплощение мужской энергии, в том числе и сексуальной, абсолютно всех своих детей порождает сам, несмотря на наличие у него жены, она к его детям имеет весьма косвенное отношение. Собственно, со Скандой мы это уже увидели. Еще более милый вариант с Ганешей. Ганеша – бог мудрости, которому в Индии поклоняются абсолютно все учащиеся, независимо от вероисповедания, ставят его скульптурки на книги, на конспекты перед сессией. Очаровательное божество, толстяк с головой слона, с одним бивнем: голова слона, понятно, по принципу «пусть конь думает, у него голова больше», а у слона голова, понятное дело, еще больше. Как он появляется на свет? Супруга Шивы говорит ему, что очень хочет дитя, хочет его растить, пеленать и всячески с ним возиться. Шива снимает с себя одну из частей одежды, поскольку понятно, что индийский костюм – это ряд драпировок, вот одну из них он снимает, сворачивает в рулон, выдает ей и говорит: на, нянчи. И этот самый рулон одежды немедленно превращается в младенца. Дальше Парвати устраивает праздник, приглашает всех богов полюбоваться, какой у нее прекрасный сын. Среди всех прочих приходит бог с недобрым взглядом, и он хороший бог, деликатный, воспитанный, он говорит Парвати, что, пожалуй, он не будет смотреть на младенца, потому что боится, что для младенца это обернется плохо. Парвати заявляет, что ничего ее сыну и грозить не может, бог смотрит, и… у ребенка отваливается голова. Тогда возникает вопрос, как голову заменить. И решают взять голову того, кто спит головой на север. По индийским представлениям, говоря грубо, земля держится на четырех слонах. На самом деле, конечно, это не совсем так, а скорее просто четыре слона символизируют четыре стороны света. Как бы то ни было, у северного слона голова на север, поэтому у него голову забирают, отдают этому самому сыну Шивы, и таким образом он становится богом мудрости с головой слона. А бивня он лишается благодаря уже небезызвестному Парашураме, который пользовался милостью Шивы (еще бы, при таком-то характере!) и в какой-то момент захотел пообщаться с учителем, но Шива пребывал в медитации, беспокоить его было нельзя. Так что путь Парашураме преградил Ганеша и объяснил этому, гм, милому и спокойному отроку, что Шиву никак нельзя беспокоить. Парашурама взял свой топор, который был подарен Шивой, и отрубил Ганеше бивень. Спасибо, хоть не голову снес. Вот таким образом Ганеша остался с одним бивнем. А если мы попытаемся проанализировать этот миф, то изначален окажется именно визуальный образ: бог мудрости с магическим увечьем, но не одноглазый, как Один, а вот так, весьма оригинально, однобивенный. А история с Парашурамой – позднейшее объяснение образа. Я напомню, что в мифологии образ всегда первичен и регулярно воплощает универсальные представления, а миф о том, как бог обрел такую внешность, вторичен и имеет яркие национальные черты. Еще раз посмотрите на одноглазого Одина и на Ганешу с одним бивнем, оцените сходство, почувствуйте разницу.

Это сыновья Шивы – более-менее милостивые и положительные. Особо милостивым Сканду нельзя назвать, всё-таки бог войны, но он хотя бы несет добро. Одновременно у Шивы рождается некоторое количество весьма и весьма отрицательных сыновей, например, из гнева Шивы рождается весьма свирепый сын, который переходит на сторону асуров, во главе полчищ асуров нападает на богов, и в итоге мы имеем классический бой отца с сыном, когда только мощь Шивы повергает его. Позже такой сын становится предводителем всевозможных демонов и упырей в свите Шивы. Другой сын, не менее яростный, также воспитан асурами, также выходит против богов, и его Шива уничтожает. Одним словом, амбивалентность образа Шивы, сочетание ярости и, с другой стороны, благости в его образе – это всё всецело переходит на его сыновей и на его жен. Почему?

Собственно, жена у Шивы одна, но поскольку она, заметим, наследница образа богини-матери, то вследствие этого она предстает в двух ипостасях. Я уже упоминала, что для образа богини-матери очень характерно двуединство, а уж жизнь и смерть – это главное двуединство в представлениях о ней, главная снятая антиномия. Мы видели супругу Шивы в ее милостивой форме, теперь мы переходим к форме гневной.

С супругой Шивы в ее гневной ипостаси мы отчасти уже познакомились, когда разбирали мифологию Хараппы. Тогда мы говорили об образе Дурги, поражающей демона Махишу, и, повторюсь, это образ, которому не менее пяти тысяч лет на сегодняшний день; он практически без изменений из архаической мифологии, из мифологии дравидской, переходит в шиваизм. Но если Дурга – это богиня-защитница, которая спасает богов и повергает демонов, то другой образ супруги Шивы гораздо более мрачный и даже более жуткий, чем образ его самого. Это образ Кали.

Кали – богиня синетелая, многорукая, ее одежда – это всевозможные каннибальские атрибуты. Это набедренный пояс из отрубленных человеческих рук, это ожерелье из отрубленных голов, тела младенцев в качестве серег и так далее. Она пьет кровь из чаши, которая сделана из человеческого черепа, и стоит на Шиве. Согласно мифу, Кали, явившись в мир, начала свои бесчинства, стала уничтожать всё живое, и Шива, чтобы сдержать ее, лег ей под ноги. Когда она осознала, что топчет собственного супруга, то устыдилась, устрашилась и, в общем, перестала. Я замечу про чаши, которые делаются из человеческого черепа, – этот обычай перешагнул границы индуизма, он затем перешел в тибетский буддизм.

К слову, в пантеоне тибетского буддизма влияние шиваизма чрезвычайно велико, и, что интересно, именно иконография Кали дает уже тибетских грозных божеств, которые точно так же синетелые, они держат громовое оружие в руках, причем их пальцы сложены в мудре Шивы (мудра – это ритуальный жест), и, собственно говоря, они похожи на Кали настолько, что если в музее видишь изображение, то не сразу понимаешь, кто перед тобой – индийская богиня или тибетский бог. И ожерелья из отрубленных человеческих голов там тоже будут, и прочие жуткие атрибуты. Причем если в Индии эти атрибуты действительно понимаются буквально: богиня требует человеческих жертв, – то в Тибете, поскольку это уже буддизм с его неприятием материального мира, все эти жуткие атрибуты будут символизировать совершенно другую вещь: непривязанность к миру материального, который весь обречен на смерть.

Если брать принципиальное отличие Кали от наследников ее образа в Тибете, то это будет высунутый язык. Почему это важно? Дело в том, что высунутый язык – атрибут многих грозных форм богинь, восходящих к богине-матери. В Греции это Медуза Горгона, в Античности она изображается как женщина с крыльями и с высунутым языком. Высунутый язык в данном случае означает, так сказать, женскую притягательность, женскую сексуальность, причем гипертрофированную. Южнее (и тут, кстати, вполне возможно индийское влияние), в Индонезии, на острове Бали будет совершенно замечательная ведьма Рангда… то есть она не замечательная, она ужасная, она страшная, ей в жертву юноши проводят экстатические ритуалы, в ходе которых наносят себе весьма серьезные раны (ну, о том, что юноши любят наносить себе раны, мы говорили, когда речь шла об инициации), так вот, в Музее Востока в Москве висит маска этой самой ведьмы Рангды: у нее такой хороший язык, не меньше метра длиной при размере маски где-то вдвое больше человеческой головы. В общем, основательный язык. И в некоторых других случаях высунутый язык нам тоже встречается у богинь гневных и при этом подчеркнуто связанных с женской силой.