Александра Баркова - Введение в мифологию

Аналогично и в почитании супруги Шивы. А почитание супруги Шивы, поскольку оно восходит к культам богини-матери, развивается даже в собственное направление индуизма, называемое «шактизм», от слова «шакти». Слово «шакти» означает женскую энергию божества, его, упрощенно говоря, супругу, а на философском плане речь идет именно о пассивной стороне той энергии, которую воплощает данное божество. В шактизме такой универсальной формой становится Деви, в буквальном переводе просто «богиня», супруга Шивы. И уже тут мы видим аналогичные мифы о ней как об абсолюте: когда она открывает глаз, то наступает бытие мира, когда она закрывает глаза, то мир уходит в небытие, она создает Шиву, который позже становится ее супругом, и когда будет разрушен мир, то она Шиву спасет, движимая своей супружеской любовью к нему. Вполне естественно, что каждое направление индуизма свое божество будет считать наиболее могучим.

Теперь мы переходим к индийскому эпосу.

Итак, «Рамаяна». Сказание, которое вначале было вполне традиционной воинской поэмой, то есть традиционным эпосом, и которое позже было очень сильно обработано в плане эстетизации. И мы увидим, что постепенно эпическое сказание, фольклорное, народное, с характерными для народного эпоса сюжетными ходами, постепенно превращается именно в поэму, которая хотя и существует в устной традиции, но относится уже не к фольклору, а к литературе. Мы знаем, как прочно существовали в Индии устные традиции. И с какой высокой точностью запоминались тексты.

Ядро этого сказания мы уже упоминали, когда речь шла, между прочим, о Троянской войне. Ядро этого сказания: похищение богини плодородия демонами, которые живут где-то за морем, и герой, который идет ее возвращать обратно в мир людей. Теперь более подробно о персонажах. Начинаем мы здесь с персонажей отрицательных. Это изначально три персонажа: два брата и сестра. Позже к ним добавляется еще один брат – персонаж положительный. При двух отрицательных братьях есть один положительный. Почему? Потому что в Индии не продолжить свой род – это самое страшное, что может быть. И если человек умирал бездетным, то не то что его самого ждали адские муки, это даже мы не оговариваем за ясностью, но хуже того, его отец, который давным-давно умер и который ни в чём не виноват, он тоже попадал в соответствующую часть ада за то, что его сын не продолжил род. Всё было очень серьезно. И поэтому, если у нас есть три отрицательных персонажа, которых, естественно, надо уничтожить, потому что они злодеи, то как же так, их отец останется бездетным?! Нет, непорядок.

Значит, при двух плохих братьях, должен быть третий хороший, который нужен просто для продолжения рода их отца. Что это за братья? Первый и самый страшный из них – это Равана, милейший красавец с десятью головами, двадцатью руками, и характер у него тоже жуткий. Второй брат – Кумбхакарна, о котором я уже неоднократно говорила, что когда понадобилось его разбудить, то по нему пробежалась тысяча боевых слонов, соответственно, размеры себе представили, характер и всё прочее дорисует воображение. Как я уже сказала, к этим индоевропейским образам добавляется образ сугубо индийский – третий положительный брат Вибхишана. Но в сюжете, что, в общем, неудивительно, он никакой роли не играет. И наконец, сестра Шурпанакха, имя ее переводится «с ногтями как корзины». Маникюр красивый, внешность тоже ничуть не хуже, когда ей по ходу сюжета отрубают нос, то, как бы так сказать поделикатнее, ее красота от этого ничуть не уменьшилась. Они по своему происхождению асуры, я не буду здесь вас мучать тонкостями божественных генеалогий, но я хочу обратить ваше внимание, что хотя Равана – царь ракшасов, и войско его – ракшасы, и в народных традициях он будет называться ракшасом, всё-таки в индийском тексте он по своему происхождению стоит на уровень выше.

Кстати, раз уж я упомянула о народных традициях. Дело в том, что «Рамаяна», как произведение светское, чрезвычайно широко распространилось по каналам буддистским (чего не могло быть со сказаниями о богах), а буддизм распространился по огромной территории от Индонезии до Монголии и нашей Бурятии. И в итоге мы имеем индонезийскую «Рамаяну», китайскую «Рамаяну», монгольскую «Рамаяну»… сколько народов находится в том или ином контакте с индийской культурой, вот столько «Рамаян» мы и имеем. И иногда народные «Рамаяны» гораздо лучше сохраняют изначальный вариант сказаний, чем сама индийская «Рамаяна». Я еще раз напомню, что индийский эпос сформировался с IV века до нашей эры по IV век нашей эры и, соответственно, представляет собой такой хорошо слоеный пирог.

Еще буквально несколько слов о Раване. Во-первых, ему родным братом приходится Кубера – бог богатства, а во-вторых, Равана и его замечательные братья в какой-то момент начинают подвижничать ради обретения могущества. И почему нас это не удивляет?.. Естественно, они хотят неуязвимости. Вот как раз Равана в качестве квинтэссенции самоистязания начинает отрубать себе головы и бросать их в огонь. В итоге Равана получает неуязвимость от богов, демонов и так далее, и так далее – словом, ото всех, кроме людей и животных, потому что их он просто презирает, а святых подвижников он в случае чего ест.

Да, о святых подвижниках. Заниматься или созерцанием, или самоистязанием, кому что ближе, или и тем, и другим индийцы уходили в леса. Живет в шалаше, в лучшем случае, при нем есть какая-нибудь коровка, которую можно доить и, соответственно, пить молоко и делать прочие молочные продукты, в худшем случае нет и этого. И естественно, что такие святые подвижники были абсолютно не защищены от разных других обитателей леса, а в мифологии леса – это место, где кишмя кишат ракшасы. И поэтому ракшасы святыми подвижниками питаются. Равана, который становится царем ракшасов, тоже, естественно, этим злоупотребляет. Поэтому он презирает людей, считает их ничтожествами, и защиты от людей он не просит, он уверен, что любого человека он может сокрушить, а точнее, скушать. И поэтому Вишну, чтобы одолеть Равану, и принимает обличье человека.

Что касается Кумбхакарны-исполина, то его так уже все боялись, что боги пошли на обман и богиня Вач, богиня речи, проникла к нему в рот, и когда Кумбхакарна хотел попросить себе дар, то она ответила за него: «Да засну я на долгие годы». Я замечу, что образ такого исполина, спящего и просыпающегося только для битвы, универсальный, он достаточно хорошо представлен в мифологиях. И то, что мы здесь видим с обманом от богини Вач, с хитростью богов, – это не более чем рационализация этого мотива и, собственно, попытка объяснить, почему Кумбхакарна спит. На самом деле он спит исключительно по мифологической логике образа, такое существо слишком мощное, чтобы действовать больше чем в одном эпизоде, где его непременно надо убить, потому что иначе он разнесет всю Вселенную.