Жером Пикон - Жанна Ланвен

Гектор Брам – еще одна знаменитость, один из лучших поставщиков улицы Барбе-де-Жуи. Наследник антикварного магазина, открытого в середине предыдущего века его отцом, где продавали картины Камиля Коро и многих художников барбизонской школы. Он стал предлагать работы более современных мастеров живописи, в первую очередь Эдгара Дега. И снова Гимпель раскрывает секреты процветания его предприятия: «Гектор Брам был старым маршаном [626] Торговец живописью (фр.). , оригиналом, который показывал картины только людям, чьи лица ему нравились. У него в запасниках всегда находилась пара прекрасных картин. Он начал рассказывать мне о каком-то бельгийце и так далее». После занудной истории о бельгийце, необыкновенно скучной, настоящего испытания, впрочем, его проходил каждый желающий увидеть сокровища «запасников», Гимпель наконец-то получил, что хотел: «Работа Энгра… была одной из тех картин этого мастера, которую я всегда хотел бы иметь у себя» [627] Rene Gimpel. Journal d’un collectioneur marchand de tableaux, Paris, Calmann-Levy, 1963. P. 277. .

Некий Саломон, чей магазин на улице Буасси д’Англа, мог поздравить Жанну по-соседски, так же как и дама-антиквар Ивонна де Бремон д’Арс [628] Д’А р с, Ивонна Анна Мари (1894–1976) – французский антиквар, специализировалась по мебели XVIII в. , известная как своей эксцентричностью, так и модными диковинами, которые продавались у нее в магазине на улице Фобур Сент-Оноре, 20. Можно сказать, что ее магазин находился в тени модного Дома Ланвен: «Дом И. де Бремон д’Арс просит мадам Жанну Ланвен принять восхищенные поздравления. 23 января 1926» [629] Париж, Наследие Дома Ланвен. 438 Жером Пикон .

Джош Хессель, тоже участвовавший в параде поздравлений, стал, наконец, для Жанны тем маршаном, который был тесно связан с жившими в то время художниками, например с Эдуаром Вюйаром, что и стало началом истории с портретом Мари-Бланш.

Такие отношения играли на руку Жанне. В течение многих лет существовала конкуренция между разными маршанами, с которыми она дружила, но не была связана никакими особенными отношениями или договоренностями, что помогало ей создавать свою коллекцию. Скромный характер оберегал ее от льстецов, опыт подсказывал верный путь во время торговых переговоров: ее интересовал конечный результат – коллекция, однородное собрание произведений искусства высокого уровня.

Здесь все подчинялось не капризу или сиюминутной моде, а точному расчету.

Создается впечатление, что при покупке она ориентировалась только на посредников магазина, прямые покупки в ее случае кажутся маловероятными. Жанна покупала дорогие и редкие вещи, ей нужен был совет профессионального посредника, обладавшего хорошим вкусом и большим опытом в этой области. Несколько старых аукционных каталогов, хранившихся у нее в библиотеке на улице Фобур Сент-Оноре, посвящены исключительным предметам искусства: первой распродаже в апреле 1913 года коллекции Кремера, знаменитой собранием часов; в октябре того же года состоялась распродажа Эйнар, куда приезжали самые известные коллекционеры ковров и гобеленов; устроенная Музеем декоративного искусства распродажа «драгоценных камней и жемчуга» с 23 по 25 января 1913 года в галерее Жоржа Пети, где экспертом выступал Фализ [630] Знаменитый французский ювелирный дом. – Прим. пер. 439ЖАННА ЛАНВЕН .

На самом деле главной причиной, по которой Жанна обращалась к маршанам, было то, что ее интересовали, в основном, картины импрессионистов, а в этом случае рынок строго контролировался.

Начиная с 1910 года, Жанне тогда уже исполнилось сорок, живопись импрессионистов начала интересовать не только специалистов. Увлеченность ею покупателей, среди которых часто встречались американцы, все росла, каждый новый всплеск интереса совпадал со смертью одного из первых коллекционеров или кого-нибудь из самих художников.

Скажем, после смерти Дега в 1917 году на открытом аукционе моментально разошлись тысяча пятьсот лотов из его ателье.

Смерть Ренуара в 1919-м и Моне в 1926-м такого всплеска общественного интереса уже не вызвала, но укрепила и умножила связи между их наследниками и маршанами. Сама Жанна именно тогда начала покупать работы импрессионистов.

Произведения, какие ее интересовали, не входили в круг того, что напрямую шло от художника или его представителя к коллекционерам. Она искала то, что предлагали одни торговцы другим, назначая свою цену, это называлось «вторичным рынком».

Одна из черт коллеции, собранной кутюрье: все произведения уже были оценены агентами и критиками еще до покупки.

Это было далеко от собраний ее собратьев Жака Дусе и Поля Пуаре. Знаменитыми стали слова Дусе, собравшего за всю жизнь множество произведений искусства XVIII, XIX и XX веков, не считая документальных фондов и библиотек: «Я был поочередно своим дедом, отцом, сыном и внуком» [631] Marie Dormoy. Jacques Doucet, Paris, Giraud-Badin, 1930. P. 13. 440 Жером Пикон .

Последняя коллекция Дусе, «для внука», которого у него никогда не было, завершена как раз в то время, когда Жанна только начала собирать свою собственную. Дусе намеревался открыть искусство художников, живших с ним в одно время и еще не считавшихся мэтрами. Задача компании осведомленных и осторожных экспертов, которых Дусе собирал вокруг себя – помочь ему в «охоте», например, на Марселя Дюшана [632] Д ю ш а н, Марсель (1887–1968) – французский и американский художник, шахматист, теоретик искусства, стоявший у истоков дадаизма и сюрреализма. , Франсиса Пикабиа [633] П и к а б и а, Франсис (1879–1953) – французский художник, авангардист, график, писатель-публицист. 441ЖАННА ЛАНВЕН или Андре Бретона, не склонять его в пользу работ, которые просто им лично нравились, а отбирать произведения, выражавшие, по их мнению, дух эпохи и интересные для будущих поколений.

Коллекция Жанны не могла соперничать с последним собранием Дусе именно потому, что была первой. Она составлена серьезно и тщательно, но без боязни однородности.

Дусе со временем преодолел это и умел отсеивать, что не было достаточно интересным и новым. В конце жизни Дусе думал уже о создании музея, а Жанна, собирая картины, заботилась о гармонии пространства у себя дома.

Сравнение с Пуаре, младше ее на двенадцать лет, наводит на другие размышления. Уже в тридцать лет располагавший средствами, позволявшими покупать интересовавшие его картины, Пуаре покупал произведения современных художников, в основном творивших начиная с 1910-х годов.

Как он сам говорил, его коллекция позволяла проследить развитие искусства иллюстрации, выросшее из живописи, а затем появление особенного направления – дизайна, моделирования театральных костюмов и развитие моды haute couture . Идея проследить историю моды наравне с историей живописи, признав ее искусством, конечно, не приходила в голову Жанне. Тем не менее бóльшая часть картин, составлявших ее коллекцию, связана со стилем конца XIX века – основным источником вдохновения для работы. Портреты, изображения фигур в полный рост, люди в интерьерах, сцены повседневной жизни, ню, застолья, уличные сценки – тот фон, на котором проходила ее юность, ее жизнь, прожитая на самом деле, и жизнь воображаемая.