Ольга Иванова-Казас - Птицы в мифологии, фольклоре и искусстве

Расстроенную ворону увидела сорока и, узнав, в чем дело, сказала: «Ну и глупа же ты! Никогда лесник не станет спиливать здоровое цветущее дерево — ведь это лиса!». А когда потом лиса снова стала пилить дерево, ворона уже не стала с ней торговаться. Поняла лиса, что кто-то разгадал ее хитрость и надоумил ворону. Стала она допытываться, кто сделал это, узнала, что это сорока, и решила ей отомстить. Она вывалялась в грязи, легла на землю возле гнезда сороки и притворилась мертвой. Сорока попалась на эту хитрость, подлетела к самой морде лисы, и та схватила её. «Ты, конечно, можешь меня растерзать», — сказала сорока — «но я ведь умнее всех птиц и учу их уму-разуму. А если бы ты подружилась со мной, я и тебя научила бы, как каждый день ловить по две птицы». Лисица поверила, а сорока добавила: «Если хочешь дружить, то поклянись ясным солнцем, светлой луной и владыкой леса». Лиса раскрыла пасть, чтобы поклясться, а сорока улетела (ПС 1987). Таким образом, в этой сказке главной героиней, в сущности, оказалась сорока.

***

«Увидеть во сне ворону — знак неудачи и горя. Слышать воронье карканье означает, что, поддавшись влиянию других, Вы неразумно распорядитесь своей собственностью. Для молодого человека такой сон означает, что в реальной жизни он поддастся на хитрости и уловки коварных женщин. Видеть во сне старого ворона — к крутым переменам в судьбе. Для молодой женщины такой сон означает, что её возлюбленный покинет её».

***

В русских шутках-прибаутках упоминаются очень многие из уже названных выше птиц. Для примера приведу одну прибаутку:

«Слетались птицы стадами, садились малыми рядами, пели они — воспевали, жалобно причитали: кто у нас на море большим? Кто на синем-то меньше? На море орёл царём, на море орлица царица, его голубушка перепёлка, русский гусь торговый, сера утка попадья, воробышек дьячок, малые чирята крылошане, дикие гуси дворяне, на море филин водовозом, на море журавль перевозом: то-то ли долгие ноги, то-то ли короткое платье! Журавль по бережку ходит, людей перевозит, цветно платье не мочит; галочки черноваты, малиновки хитроваты, синички молодицы, касаточки красны девицы; малая птица синица сенушко косить не смогает, по корму скотинушку пускает; жаворон воспевает, слышит весну красну, слышит лето тепло: стала мать-рожь на колос метаться, скотинушка в лес убираться; ворона-то вшивая, понаплётка фальшивая, летом ворона по суслонам, зимой ворона по дороге, каждому следу перегребает, каждого братом называет; сорока-то гостиная жена, хочет богато ходити, с денежки на денежку ступать, рублём ворота отпирать, полтиною замечать, без калача исть не сядет, без водки не изопьет» (Афанасьев 1999 Т. 3:295).

***

В некоторых мифах речь идет о птицах вообще, безотносительно к их видовой принадлежности. Таков миф о происхождении Млечного пути, возникший у степных народов средней и Центральной Азии, кочующих по степи, не имеющих никаких ориентиров и потому ориентирующихся по звёздам. После Великого Хаоса (какой-то космической катастрофы) птичий хан обратился к богу Тенгри с просьбой «указать птицам дорогу для осенних и весенних перелетов. Взял тогда бог Тенгри пояс, опоясал им небо, появился на небе Млечный путь, птичья дорога, которою летят птицы». Это вполне реальная, хотя и звёздная дорога (Маркова 2000).

После рассмотрения литературных материалов, относящихся более чем к 40 видам птиц (здесь слово «вид» я употребляю в более широком смысле, чем это принято в зоологии), интересно обратиться к «бессловесной» информации, содержащейся в изобразительном искусстве первобытных людей и народов, еще не имеющих письменности (хотя «расшифровать» эту информацию дело непростое). Первые изображения животных на скалах и стенах пещер (петроглифы), в виде резьбы по кости, глиняных статуэток и т. д., появились еще в эпоху палеолита. Эти изображения имели утилитарное значение, они связаны с обрядами, которые, как полагали, обеспечивали удачную охоту, но означали также более внимательное рассмотрение животных, в каком-то смысле были зачатком зоологии.

Выше уже упоминались Онежские петроглифы (см. рис. 18), имеющие двухтысячелетнюю давность, но в прикладном искусстве некоторых народов, сравнительно недавно приобщившихся к цивилизации, все еще сохраняются традиционные образы. Художница, выполнившая рис. 6, 8 и 20, сумела изобразить животных в разных ситуациях в характерной манере аборигенов Австралии.

Хотя многие сибирские народы были в свое время крещены, но в их быту практически сохранились традиции шаманизма. При этом на бубнах, на ритуальной одежде шамана и на предметах домашнего обихода бывает много изображений разных животных, в том числе и птиц. Эти изображения (рисунки, вышивки, резьба по кости или дереву) имеют не только декоративное, но и магическое значение. На рис. 21 представлен бубен селькупского шамана. На нем изображены такие важные элементы мироздания, как солнце и луна, сам шаман в оленьей упряжке, другие люди, разные звери, какая-то ящерица, похожая на сороконожку, и 3 разных вида птиц. Все эти животные представляют духов, которые помогают шаману в его «работе».

Рис. 21. Селькупский бубен. (Журнал «Наше наследие». 2002. № 61).

В книге С.В. Иванова (1954) приводится много рисунков обских угров (это народы ханты и манси, обитающие по среднему течению в низовьях реки Оби). В связи с этим стоит сказать несколько слов о мифологии обских угров. Одним из главных персонажей (культурным героем) является у них Мир-сусне-хум, который «научил людей охотиться на птиц переметом и велел птицам прилетать летом в северные края обских угров. Власть над птицами он получил потому, что в детстве, забравшись в гнездо, не тронул птенцов огромной птицы Товлынг-Карс. В благодарность птица стала носить его на своих крыльях. Как царь птиц, он руководит их перелетом, поэтому весной и осенью он предпочитает принимать образ журавля, который точно знает время отлёта и криком побуждает к перелету других птиц. Мир-сусне-хум может менять обличья. Рассказывают, как он превратился в лиственницу, потом — в синицу, наконец, стал невидимым духом: такие превращения под силу только богу или великому шаману. <���…> Мать, сама принимающая облик гусыни, дала сыну семь гусиных крыльев. В облике гуся он может спасаться от преследующих его завистников-братьев. <���…> Недаром одно из его имен — Лунт-отыр („Гусь-богатырь“)» (Петрухин 2003:378).

Рисунки обских угров, как правило, не претендуют на реалистичность, но их нельзя назвать просто неумелыми или беспомощными; очень часто они имеют даже сознательно стилизованный характер, а иногда образуют витиеватые узоры (рис. 22 и 23). На мой взгляд, распознать видовую принадлежность изображенных на них птиц невозможно, однако владельцы украшенных этими рисунками предметов обычно знают, какие именно птицы на них изображены. Так, например, удалось узнать, что фигуры, отмеченные на рис. 22 звёздочками, изображают коршунов. Лаконичная простота большинства приведенных рисунков не лишает их выразительности, они настолько привлекательны, что я сочла возможным использовать их для оформления обложки.