Александр Севастьянов - Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Но главное даже не в этом. Суд по любви в принципе несовместим с судом по справедливости, ибо любовь есть высшая несправедливость: это бесконечное и немотивированное предпочтение любимого — всем остальным. Незабываем блестящий афоризм правителя Испании генерала Франко: «Для своих — всё; для остальных — закон».

Кто же свой, а кто чужой в нашем обществе для высокопоставленного оратора? Или все подряд свои? Неправда, так не бывает. Да и на дух не нужен нам еще один отчим, для которого все детишки в доме одинаково не свои и не чужие. Нам нужен отец; русские устали от сиротства, от горькой безотцовщины. Настолько устали, что уже и грузина Сталина, передушившего русско-советскую элиту, готовы в отцы к себе записать.

Что мы скажем на это?

Определись, кто, в конце концов, тебе свой, президент! Ведь если мы, русские, для тебя — не свои, значит и ты нам — чужой, но тогда ни о какой консолидации не может быть и речи. И крепко знай и помни следующее.

Нам не нужна антирусская «национальная справедливость» а-ля немецкая династия российских императоров Романовых, тем более нам не нужна антирусская «справедливость» а-ля еврейские большевики-интернационалисты, и даже а-ля «отец всех советских народов» грузин Сталин или а-ля заложник и марионетка космополитов Ельцин.

Нам нужна справедливость Русского национального государства, где все будет для русских и ничего против русских. Любишь русских — докажи делом. Не любишь — так и будем знать. Но не жди и от нас тогда опоры и поддержки.

О честных судах.В последние годы мы, русские националисты, часто сталкиваемся с возмутительным судебным произволом, направляемым с самых больших высот российской власти: из ФСБ, Генпрокуратуры и Администрации президента. Произвол столь же беззаконный, сколь и непробиваемый: заказные политические процессы с предрешенным исходом идут один за другим, поражая своим цинизмом и жестокостью. Настоящий беспредел.

Кремль развязал форменную войну с русским движением. Методика самая подлая и провокационная: одной рукой русских изгоняют из легального политического пространства и загоняют в подполье, а другой рукой беспощадно уничтожется всякого рода партизанщина. Каков итог? В стране, как в 1920-е годы, множится число самых настоящих политзаключенных, узников совести, единственное преступление которых в том, что они жили и действовали в силу своих политических, моральных, а порой и религиозных убеждений. По суду закрываются, караются СМИ и издательства, слишком поверившие в свободу мысли, слова и печати. Все это делается через прокуратуру и судей, которых, вопреки Конституции, не избирал народ, а назначала власть. Ей, а не закону служат судьи России в своем абсолютном большинстве. Демонстрируя при этом, как я сам не раз убеждался, удивительную беспринципность и некомпетентность.

Наряду с превращением в орудие политического беспредела, суды, как метко заметил один журналист, превратились в бизнес-корпорации, ловко, непрерывно и в максимальном размере выкачивающие деньги из тяжущихся. Взяточничество в судах достигло гомерических размеров. Дошло до того, что появилась новая профессия: судебный брокер, то есть человек, который берет на себя переговоры с судьями о вознаграждении за то или иное решение, избавляя от этой щепетильной задачи клиентов и адвокатов, выводя их (небесплатно) из зоны риска.

На этом фоне заклинания о том, какими правосудными, компетентными и порядочными должны быть суды, звучат довольно лицемерно.

Что мы скажем на это?

Что делать? Как заставить судей быть независимыми и неподкупными одновременно? Как исправить обвинительный уклон? Вот в чем вопрос. Снять госконтроль — будут еще пуще брать взятки, неправедно решать дела. Усугубить госконтроль — восторжествует телефонное право, административный произвол, а заказные процессы, от которых уже и так тошнит, станут повсеместной нормой.

Есть, на мой взгляд, три ключика к проблеме. Прежде всего, надо вернуться к исполнению своей Конституции и провести весь судейский корпус через народные выборы и регулярные перевыборы в дальнейшем. Назначенным властями судьям не место в судах. Судья, чьи приговоры высшая инстанция отменяла более двух раз, автоматически должен исключаться из судейского сословия за профнепригодностью, с запрещением возвращаться в него. Политические процессы (по ст. 282, 282’ УК РФ, по закону «О противодействии экстремизму», буде таковые не отменят вовсе) должны перейти под контроль суда присяжных.

О свободе.Говорить всерьез о свободе предпринимательства и слова в современной России — значит профанировать тему.

О свободе слова я уже все высказал в не утратившей актуальности статье «Новая инквизиция» («Наш современник» № 3 за 2008). На ТВ жесточайшая цензура, печатные СМИ трепещут и переходят на старый добрый эзопов язык, издательства избегают острых книг, типографии, под прямым нажимом ФСБ, отказываются печатать «сомнительные» книги (дожили, ё-моё: цензура типографий! ) и т. д. МВД, ФСБ и Госдума пытаются замахнуться на свободу мысли даже в Интернете, даже на личных блогах (тем временем ряд лиц уже получили свои срока за неосторожность в этой лично-публичной переписке!). Короче говоря, интеллигенцию вновь возвращают в безвоздушное пространство советского периода, приводят в состояние безгласности, когда самая возможность возразить утрачивается.

О «свободе» предпринимательства ярче всего сказала нам душераздирающая история с запретительной пошлиной на вывоз круглого леса (ноябрь 2008), которую правительство заблаговременно объявило в расчете на заблаговременное же создание древообрабатывающей промышленности, лесопилок и заводиков, затем бестрепетно ввело, а потом… вынужденно отменило, ибо железнодорожные составы и морские суда, груженые лесом-кругляком, парализовали все движение на Дальнем Востоке. (Данный товар составляет 60 % нашего экспорта в Китай.) Никто и не подумал создавать лесопилки и заводики, даже под угрозой полной остановки производства, ибо таковы в нашей стране условия осуществления пресловутой «свободы»: создать честно работающее предприятие, ту же лесопилку, себе дороже выйдет.

Что мы скажем на это?

Свобода — вещь не умозрительная: она либо есть, либо ее нет. Сегодня в России ее уже, можно сказать, нет. Де-факто нет свободы выборов, свободы референдумов, свободы партийной жизни, свободы слова и печати, свободы вероисповедания (репрессии обрушились на ряд родноверческих общин), свободы предпринимательства.

Надо либо признать это официально и честно сказать: граждане, свободы нет и не будет. (Так в свое время «честно» поступили большевики: открыто заявили еще в 1918 году, что они-де не могут позволить клеветать на Советскую власть — и враз закрыли все газеты, кроме большевицких и просоветских. И так до самого конца монополию и держали.) Либо немедленно подтвердить формулу 1990-х: разрешено все, что не запрещено, — и при этом убрать из законодательства все нормы, ограничивающие свободу слова, противоречащие Всеобщей декларации прав человека и гражданина. Прежде всего — статью 282 из УК РФ и соответствующие статьи закона «О противодействии экстремистской деятельности». Ведь по этим статьям сегодня судят даже за критику действий отдельных милиционеров как за разжигание ненависти к социальной категории: милиции в целом, якобы. И прочих абсурдных и жестоких процессов не счесть.