Константин Душенко - История знаменитых цитат

Во время избирательной кампании 1968 года Ричард Никсон пообещал вывести войска из Вьетнама. Когда он занял президентское кресло, война шла уже пятый год. Число убитых американцев дошло до 31 тысячи, а численность воюющего американского корпуса превысила полмиллиона.

15 октября 1969 года 200 тысяч демонстрантов со всех концов страны собрались в Вашингтоне, протестуя против войны.

Вечером 3 ноября Никсон выступил с программной речью по телевидению. Он изложил план «вьетнамизации» войны и переговоров с позиции силы. Не обошел он и тему антивоенных протестов:

– В течение почти 200 лет политика нашей страны определялась, в соответствии с нашей Конституцией, лидерами в Конгрессе и Белом доме, избранными всем народом. Если громкоголосое меньшинство, сколь бы жгучим ни был вопрос, возобладает над разумом и волей меньшинства, наша страна не имеет будущего как свободное государство.

И далее:

– Поэтому сегодня вечером я обращаюсь к вам, великое молчащее большинство моих соотечественников-американцев, – я прошу вашей поддержки.

Благодаря Никсону формула «великое молчащее большинство» («The Great Silent Majority») вошла в интернациональный политический язык.

15 ноября в Вашингтоне собралось уже 600 тысяч противников войны, и все же Никсон был прав: «молчащее большинство» его поддержало. Рейтинг популярности президента подскочил с 50 до 81 процента, а на следующих выборах Никсон победил в 49 штатах из 50.

Противопоставление «громкоголосого меньшинства» (vocal minority) «молчащему большинству» встречалось и раньше. Его можно найти в книге Джона Кеннеди «Профили мужества» (1955), которую Кеннеди подарил Никсону со своим автографом.

И даже «великое молчащее большинство» не было изобретением Никсона. В 1919 году в еженедельнике «Collier’s» появилась статья Брюса Бартона в поддержку президентской кампании Калвина Кулиджа. Бартон писал:

«Иногда кажется, что у великого молчащего большинства нет своего представителя. Но Кулидж принадлежит к этой массе людей, он живет с ней, он трудится, как она, и он понимает ее».

Во Франции «молчащее большинство» (majorité silencieuse) встречалось в политической публицистике уже с конца XVIII века. В XIX веке этим выражением нередко пользовались силы, стоящие у власти. В феврале 1819 года маркиз Франсуа Бартелеми, член Палаты пэров, предложил проект ограничения избирательного права. Проект вызвал бурю негодования в обществе, однако другой ультрароялист, граф Амбруаз Поликарп де Ларошфуко-Дудовиль, заявил:

Петиции, даже подписанные сотней тысяч граждан, показывают лишь, что недовольные составляют меньшинство по сравнению с молчащим большинством тридцати миллионов французов.

Ларошфуко-Дудовиль вовсе и не желал, чтобы «молчащее большинство» заговорило: граф был ярым противником свободы печати. Пять лет спустя, при Карле X, он стал министром королевского двора, т. е. премьер-министром.

Однако в странах английского языка выражения «великое большинство» и «молчащее большинство» имели еще и другое значение: так называли умерших. В трагедии Эдуарда Юнга «Месть» (1721) читаем:

Жизнь есть пустыня, жизнь есть одиночество;

Смерть присоединяет нас к преобладающему (великому) большинству.

(…Death joins us to the great majority)

О различных погребальных обычаях рассказывалось в статье «Молчащее большинство» американского журнала «Harper’s New Monthly Magazine» за сентябрь 1874 года. В начале XX века член Верховного суда США Джон Маршалл Харлан заявил, что «великие военачальники по обе стороны нашей Гражданской войны давно уже отошли к молчащему большинству, отставив память о своем поразительном мужестве» (речь 9 декабря 1902 г.).

Противники войны во Вьетнаме ответили Никсону плакатом с изображением Арлингтонского военного кладбища, усеянного крестами, и подписью:

Молчащее большинство

Выражение «присоединиться к великому большинству» в значении «умереть» восходит к роману Петрония «Сатирикон»: «Наконец он отошел к большинству» ( лат. …abiit ad plures). Позднее «Abiit ad plures» использовалось как надгробная надпись.

У нас латынь не в особенной чести, и острота Петрония, усовершенствованная Юнгом, еще в 1960-е годы воспринималась как новая. Поэт Давид Самойлов вспоминал о своей последней встрече с Михаилом Светловым: «“Старик, – сказал он, – ты знаешь, что такое смерть? Это присоединение к большинству”. Он острил до последнего».

Светлов умер в сентябре 1964 года, а 9 декабря 1966 года историк Натан Эйдельман записал в своем дневнике: «Чудесная острота Светлова в “Литгазету”: “Смерть – это присоединение к большинству”».

Театральный режиссер Николай Васильевич Петров писал: «Когда Родена спросили, как это ваяют из мрамора, то он ответил: “А это очень просто. Вы берете глыбу мрамора и отсекаете все лишнее”. Что может быть проще, глубже и содержательнее такого ответа?» («Режиссер читает пьесу: материалы к теории режиссуры», 1934).

Едва ли не чаще это изречение приписывается Микеланджело: «Мы изготавливаем их [микроэлектронные матрицы] способом Микеланджело. Так мы его называем в память о его девизе: “В каждой глыбе мрамора содержится прекрасная скульптура, надо только убрать все лишнее”» (Владимир Савченко, повесть «Пятое измерение», 1988).

Но эта мысль гораздо старше и Родена, и Микеланджело. Уже Цицерон писал:

В каждом куске мрамора (…) заключаются (…) головы, достойные резца (…) Праксителя. Ведь все они делаются путем скалывания. (…) То, что изваялось, (…) находилось внутри.

Затем мы встречаем эту мысль у Леонардо да Винчи:

Скульптор (…) должен уничтожать лишний мрамор (…), торчащий за пределами фигуры, которая заключена внутри него.

Скульптор (…) снимает лишнее.

Леонардо мало известен как скульптор; вероятно, поэтому высказывание об «отсекании лишнего» приписывается не ему, а Микеланджело, который, однако, теоретических трудов не писал.

В XVIII веке о том же говорил Дени Дидро:

Скульптор бросает взор на глыбу мрамора – и его воображение, более быстрое, чем его резец, освобождает ее от всех лишних частей и прозревает в ней фигуру.

Приведем еще высказывание Льва Толстого:

…Плохой скульптор, вместо того чтобы соскоблить лишнее, налепливает все больше и больше.

С конца XIX века высказывание о «глыбе мрамора» получило хождение в форме анекдота. Один из вариантов этого анекдота приведен в газете «Boston Herald American» за 1974 год: