Марк Копшицер - Валентин Серов

ЦГАЛИ, ф. 427, оп. 1, ед. хр. 3213, лл. 4–5.

Этот этюд натурщицы воспроизведен в книге Е. Киселевой «Гиляровский и художники» (Л., 1961).

М. П. Чехова , Письма к брату, М., 1954, стр. 150.

История этого кружка подробно изложена в книге одного из его организаторов — А. Н. Бенуа ( Александр Бенуа , Возникновение «Мира искусства», Л., 1928).

Калин и Скалон вскоре перестали посещать кружок.

Сын А. И. Мамонтова.

Александр Бенуа , Возникновение «Мира искусства», Л., 1928.

Бенуа был уже в то время автором русского раздела многотомной «Истории живописи XIX века» Мутера.

Кроме опыта с выставками Дягилев испробовал свои силы и в журналистике, опубликовав в 1895 году несколько удачных статей по вопросам искусства.

Рисование все больше и больше делается какой-то навязчивой потребностью Серова. Он всюду носит с собой альбом, зарисовывая все, что вызывает его интерес.

Даже на концерте Изаи он раскрывает этот свой неизменный альбом и рисует портрет прославленного скрипача. Изаи чувствует на себе чей то пристальный взгляд. Он нервничает. Он ищет этот взгляд и наконец находит. Небольшой человек с полным лицом долго глядит на него, потом переводит взгляд на альбом и рисует. Изаи хмурится.

Наконец концерт окончен. Серов идет за кулисы извиняться. Он показывает музыканту портрет. Изаи удивлен. Он в восторге. Ну, конечно, он не сердится — ведь они оба служат искусству. Какое волшебное мастерство! Взяв у художника карандаш, Изаи с удовольствием ставит на рисунке автограф.

Серов еще два раза рисовал Глазунова. Один из этих рисунков, где Глазунов изображен с Аренским и Боткиным за карточным столом, — шедевр не только серовского рисунка, но, пожалуй, одно из величайших произведений рисовального искусства. И не в силу каких-то академических достоинств, а благодаря своей динамике, жизненности, характерности. Глазунов там дан намеком, почти со спины, лицо его только намечено, но как хорошо видны все невидимые части лица и фигуры: прищуренный глаз, остановившаяся на мгновение, словно подчиненная сомнению рука, смысл этого сомнения: «С этой ли карты пойти?» Даже чувствуется, как он вытащит карту, как бросит ее на стол. Поразительное искусство!

Серов и Бакста увлек литографским рисунком, так что потом они часто рисовали вместе, но, конечно, сравнение было не в пользу Бакста. Сергей Эрнст, критик, близкий к «Миру искусства», пишет: «Высокие и не сразу заметные качества этих литографий становятся очевидны при сравнении хотя бы портрета В. П. Протейкинского, рисованного Серовым, с портретом того же лица, исполненным тем же способом и тогда же Л. Бакстом. Несмотря на всю удачу последнего портрета, он значительно теряется, будучи поставлен рядом с серовским — так сильна серовская глубина и чуткость линии!» («В. А. Серов», Пг., Комитет популяризации художественных изданий при РАИМК, 1921).

Вопреки укоренившемуся сейчас мнению, «власть имущие» были настроены к новым течениям в живописи враждебно. «Из будущей „Хроники“ „Мира искусства“, — писал Серову Философов, — ты узнаешь, что с большой берлинской выставкой идет скандал. Вильгельм лично впутался в ее дела, начал искоренять декадентство, и вообще буря там идет ужасная!» У нас еще будет случай узнать отношение к новому искусству официальной российской черносотенной прессы и самого царя.

Этот случай отмечен даже в знаменитом «Дневнике» Суворина. Об этом случае с явным удовольствием пишет в письме к брату А. П. Чехов.

Сообщение об этом интервью и письме Серова сделано доктором искусствоведения И. С. Зильберштейном на конференции, посвященной 100-летию со дня рождения В. А. Серова, проходившей в Третьяковской галерее 2–3 марта 1965 года. Интервью и письмо были помещены в газете «Русское слово» от 6 и 9 января 1903 года.

Вскоре, однако, Левитан, Нестеров и Васнецов опять пришли к передвижникам, но близки им все же никогда уже больше не были.

Я. Д. Минченков , Воспоминания о передвижниках… Л., «Художник РСФСР», 1959.

Письмо от 28 сентября 1887 г.

В последние годы Мамонтов жил в Москве, в Бутырках. Из всех своих прошлых предприятий содержал только гончарную мастерскую, устроенную когда-то Врубелем, увлекавшимся майоликой. Серов тоже одно время увлекался майоликой. В Абрамцеве сохранилась одна из его работ. «Черт, вылезающий из корчаги». О другой его работе вспоминает сын А. В. Прахова: «При мне он [Врубель] и В. А. Серов вылепили превосходную „Офелию“ — только голову утопленницы, получившуюся особенно живописно у Серова благодаря случайности удачного расплыва цветной поливы, обожженной в горновом огне».

Серов — Остроухову (1899): «…я был у гр. Толстого, и он решительно ничего не имеет против того, чтобы некоторые картины, назначенные в Париж, были бы выставлены на дягилевской выставке.

Сергей Павлович берется отправить их сейчас же с выставкой на свой счет большой скоростью.

Считаю, что эти две вещи 1) Левитан 2) панно Васнецова и 3) портрет Боткиной необходимы на этой выставке.

Необходимо, чтобы сия выставка от журнала была бы и на этот раз на уровне прежних выставок Дягилева, и необходимо ее поддержать.

Прошу тебя об этом очень.

Опоздания не произойдет. Для каталога сих картин не нужно. Надеюсь, что Боткины ничего не будут иметь против выставления у Дягилева моего портрета. Говоришь, что Петр Дмитриевич сердится на Дягилева (как и ты) на задержание его картины Моро, но ведь для большей безопасности он решил привезти ее лично, что и было исполнено. Совершенные пустяки, по-моему.

Итак, дорогой Илья Семенович, будь добр и сделай это для меня и для Дягилева, еще раз убедительно тебя прошу».

Серов — Бенуа (1902): «В Москве для выставки „Мира искусства“ помещение отыскано недурное, а кроме того, единственное, четыре зала — податель сего письма расскажет подробнее, стоимость 2000 руб., причем цена одна. С 15 ноября по 1 февраля, а может, и дольше. Ответ нужен моментальный и категорический.

Очень жаль, Сергея Павловича нет, приходится нам вдвоем решать.

Посылай мне телеграмму — да и или нет.

Переговори в Питере, с кем найдешь нужным.

Философову я пишу тоже».

Серов — Бенуа (1903): «Чувствую, что помещения нет и нет — а? — ну вот, я так и знал.

Эх-ма, что же нам делать — будет ли выставка или не будет?»

Таких писем Серова (и к Серову) можно привести еще много.