Владимир Немирович-Данченко - Избранные письма. Том 2

Я рассказывал нашу мысль Станиславскому, она ему чрезвычайно понравилась.

Затем остается музыка быта , т. е. на празднике: жонглеров, танцев, фанфар. Это уже легко. И романс Алискана тоже не трудный.

Московские музыканты находят, что идеальнее самого Рахманинова никто не сочинит. Говорят, он недавно написал романс на одно из Ваших стихотворений, и это — чуть ли не лучшее, что он написал. Я еще попытаюсь его уговаривать.

А перегружать Вашу пьесу 20 номерами чисто оперной музыки — выйдет ни то ни се: ни опера, ни драма. И всякий прекрасный композитор предпочтет написать оперу, где он будет иметь певцов и 100 человек оркестра.

То, что мы задумываем, будет и ново и можно сосредоточить на плоскости высшего музыкального мастерства, а не каких-то средних композиторов и исполнителей.

О внешней постановке Вы знаете, она Добужинского.

Вот пока и все.

Чем больше врабатываешься в «Розу и Крест», тем чудеснее она кажется. Иногда думается, что Вы сами недооцениваете, что это такое.

Но трудно‑о‑о!..

Весь Ваш Вл. Немирович-Данченко

332. В. Л. Мчеделову[378]

20 ноября 1916 г. Москва

20 ноября 1916 г.

Многоуважаемый Вахтанг Леванович!

Будьте добры передать от меня участвующим в «Зеленом кольце» искреннее пожелание удачи[379].

{192}Мне грустно, что не могу сделать это сам.

Всей душой отзываюсь на эти волнения первых шагов, — волнения, заслуживающие имени священных, волнения молодости на пороге осуществления ее лучших мечтаний.

Куда это приведет, что пошлет жизнь навстречу рвущимся вперед стремлениям, к какой борьбе будут призваны молодые силы и какие достижения им суждены, — все эти загадывания Мудрости тонут сейчас в одном радостном переживании настоящего. И пусть тонут! Пусть воля, вся без остатка, будет направлена сегодня только на бодрое внимание к намеченным художественным задачам.

И с верою в победу!

И если в театральной жизни случай или так называемое счастье бывает вполне всесильным, то мне со стороны остается только искренне пожелать, чтобы оно сопутствовало Вашему «зеленому кольцу» на всем его пути.

Жму Вашу руку.

В. Немирович-Данченко

333. А. Г. Достоевской[380]

28 ноября 1916 г. Москва

1916 г. 28 ноября

Москва

Глубокоуважаемая Анна Григорьевна!

Кроме «Села Степанчикова», репетиции которого уже приблизились к «генеральным», у нас инсценируется (для студии Художественного театра) « Вечный муж », на таких же материальных условиях, как и все предыдущие инсценировки, то есть весь гонорар авторский причитается Вам. За Ваш счет может быть только небольшая сумма по специальным расходам (не более 200 рублей).

Убедительно прошу Вас прислать Ваше разрешение, так как «Вечный муж» уже давно репетируется[381].

С истинным уважением

{193} 334. В. А. Теляковскому[382]

Декабрь 1916 г. Петроград

Многоуважаемый Владимир Аркадьевич!

Не хотел задерживать Вас у телефона своим мнением о виденных спектаклях или отнимать у Вас время визитом…

Пока что два вечера я провел в Мариинском театре с большим удовольствием. «Баттерфляй» я видел в Москве и в Берлине[383]. Ни то, ни другое не идет ни в какое сравнение с Вашей постановкой. Так приятно было слышать свежие, молодые голоса, хорошую музыкальность по всем линиям. У Поповой так много хорошего. А Коровин… он всегда был интересен, красочен и т. д., но здесь он — для меня чуть ли не впервые — трогателен и глубоко обаятелен. Все было в отличной гармонии, и не хочется останавливаться ни на музыке, может быть, немного сладкой, ни на детальных, очень немногих, погрешностях спектакля.

Смирнову на другой день я смотрел в первый раз. Конечно, это не самый высший сорт, не Павлова, но превосходная танцовщица, и красивая, и легкая, и точная, и с отличным театральным нервом. По-видимому, она была в ударе. Во всяком случае, танцевала с увлечением, что так дорого.

Конечно, объясняется праздничным временем и настроением «предбенефисья», что многое в ансамблях было холодновато, но везде сохранялась та стройность , которую можно всегда видеть только в Ваших больших театрах — Большом в Москве и в особенности в Мариинском, и в которой никогда нельзя быть уверенным, когда идешь в частные театры (исключение разрешите сделать только для Художественного).

К Мариинскому театру я вообще питаю род недуга. Там больше, чем где бы то ни было, сохраняется и поддерживается культура искусства. А она меня всегда подкупает. Разумеется, двигают искусство взрывы творчества, неожиданности, возможные повсюду, где даже нет культурной организации дела, но если бы не сохранялись завоевания в таком учреждении, как Дирекция императорских театров, — и не оглянулись бы, как искусство все осело бы и заглохло. Мало понимают это {194}те, кто, ища новых завоеваний, пренебрежителен к «хранилищам» их. Ну, конечно, если нет другой крайности в сторону так называемого бюрократизма.

Удивляет меня всегда одно, в особенности в Москве: как мало одно искусство влияет на другое, как обособлены драма, опера и балет, как мало объединяют их одни, общие идеи вкуса, ритма, возможнейшей красоты. Дальше Коровина, прилагающего свое вдохновение ко всем областям, не идет дело. Драматические артисты, думается мне, не более заражаются от своих товарищей по балету или опере и, наоборот, оперные и балетные от драматических, чем артисты частных театров. Почему-то совсем не используется это богатство, которое они имеют, соединенные все в одном деле. Этот вопрос много раз волновал меня. Шутка сказать — иметь постоянную возможность общаться, помогать друг другу, заражать друг друга топливом своего искусства! И все же предпочитают «вариться в собственном соку». Какое богатство лежит не использованным! Иногда поставят в одном, благотворительном, спектакле куски из драмы, оперы и балета, — не в этом, конечно, дело. Может быть, даже меньше всего это нужно. Не для того чтобы сострить, можно сказать — и не в том дело, чтобы Гельцер вышла замуж за Садовского. А в том, чтобы кто-то непрерывно следил за ростом и утонченностью одного искусства и, напитавшись здесь, нес нажитое представителям или работающим в смежном искусстве, в самую гущу их практических работ.

Это можно было бы развить подробнее. Когда присутствуешь при вершинах достижений вроде «Китежа»[384] или петербургского балета, то все время думаешь о том, что драма работает точно на другой планете, а не в том же составе Ваших театров.

Как это осуществляется практически, я еще неясно представляю себе, но идея во мне сильна и, повторяю, волнует меня.

Пишу Вам, уверенный, что все это Вас интересует.