Клод Сеньоль - Сказания о Дьяволе согласно народным верованиям. Свидетельства, собранные Клодом Сеньолем

Наш герой, переодевшись священником, пошел служить мессу. Когда он простер руку к дарохранительнице, раздался удар грома, и на месте священника прихожане увидели огромного черного человека, который при приближении капеллана обернулся летучей мышью, вылетев, снова принял первоначальную форму, поднялся на колокольню и уволок колокол.

Некогда в одном из приходов в окрестностях Вилена жила девушка, одержимая Дьяволом. Родителям ее это причиняло огромное горе, и они решили отвести ее к кюре на отчитку.

Священник окропил девушку святой водой и приказал Дьяволу выйти.

— А я не выйду! — закричал демон.

— Нет, выйдешь, — отвечал кюре, продолжая кропить девушку.

Дьявол, боровшийся, как мог, но уже чувствуя себя побежденным, закричал:

— Я могу выйти из ее тела, но только если потом войду в пономаря.

— Нет, только не это! — закричал пономарь.

Однако кюре, который продолжал настаивать на своем, сказал демону:

— Вопрос решенный, ты выйдешь изо рта девушки и залезешь в пономаря через зад.

Сказав это, кюре тут же достал кропильницу и, плеснув святой водой, крикнул:

— А теперь убирайся немедленно!

Дьяволу, только что изошедшему из тела девушки и преследуемому всплесками святой воды, не оставалось ничего другого, как покинуть церковь и отправиться обратно в ад.

Неподалеку от Донона находится озеро Ламэ. Возле него с незапамятных времен раскинулись луга, посреди которых на небольшом холме высится одинокое дерево. По воскресеньям вокруг него собирается сельская молодежь. Как-то раз после мессы у церкви появился незнакомый музыкант. Он играл на скрипке столь незнакомые мелодии и вальсы, что юноши и девушки все последовали за ним в луга. Он собрал их в круг возле дерева, и они, разбившись на пары, пустились без устали танцевать под музыку незнакомца, все более и более виртуозную.

Когда зазвонили к вечерне, танцующие замерли — колокол звал их к божественной службе. Но это было только мгновение — скрипач заиграл еще более быстрый танец. И хотя колокол звонил и звонил, танцующие выделывали вокруг дерева все ускорявшуюся фарандолу.

Кюре, обеспокоенный отсутствием на службе своих прихожан, приказал звонить двенадцать раз, однако увлеченные танцоры не слышали небесного зова об оставлении греховных соблазнов и даже не замечали, что уже и солнце начинало садиться.

Колокол замолк. Перестал играть и скрипач. Внезапно луга и танцоров покрыла бездна — это провалилась земля под действием подземных вод, образовавших когда-то озеро Ламэ.

Скрипач тут же бросил свой инструмент на скалу и стал подниматься на воздух. Скрипка же внезапно загорелась и начала издавать запах серы. Из глубины заливавших окрестность вод доносились вопли и стоны обезумевшей молодежи, однако их заглушал адский хохот.

Жила когда-то семья арендаторов, в которой только и говорили, что о Дьяволе. Однажды после ужина, когда они вели беседу на любимую тему, он сам пришел на ферму. Это было существо, одетое в красное, с большими рогами, длинным хвостом и ногами, как у старого козла.

Дьявол сел в углу у огня и сидел до полуночи. Затем он вышел, а арендаторы, со страхом переглянувшись, принялись за молитву, которая продолжалась до зари.

На следующий день, и еще на следующий Дьявол возвращался и вел себя, как и в первый раз.

Все это арендаторы рассказали приходскому кюре.

— Друзья мои, — сказал кюре, — вы получили то, что заслужили. Если бы вы столько не говорили о Дьяволе, он бы к вам и не приходил. А я помолюсь Господу Богу, чтобы он впредь хранил вас от визитов этой мерзкой твари.

Кюре сделал все, что обещал. Однако молитвы его не принесли пользы, и Дьявол по-прежнему каждый вечер являлся на ферму. Пришлось арендаторам обратиться к епископу, который вскоре явился к ним в митре и с крестом, сопровождаемый многочисленный духовенством.

Когда епископ со свитой вошли на ферму, Дьявол, как обычно, сидел у огня. Епископ сотворил молитву и начал кропить святой водой. Однако Дьявол не шевелился. Все молились об одном: чтобы, когда он будет уходить, он не проломил, как обычно это делает, стену так, что дыру потом не могут закрыть ни плотники, ни каменщики. Чтобы такого не случилось, епископ возложил на спину Дьявола епитрахиль и только затем погнал его с фермы. Дьявол помчался с быстротой молнии. Через час, однако, пошел такой град, что он побил весь урожай и местность не скоро еще вернулась к прежнему благополучию.

Сопровождаемый стуком сухого дерева, огромный детина бодро и быстро проходит мимо первого дома в Брандах — дома Сабера, старого лесничего. Человек выходит на тропинку, которая, сперва поворачивая к широкой и ровной полосе песка на равнине Буассьер, покрытой зарослями кустистого дрока, вдруг останавливается и не ведет больше никуда.

На каждом спуске башмаки звенят, как деревянные колокола. Внутри них ноги ходят туда-сюда, как сухие орехи в своей скорлупе. На плечи его большого плоского тела натянут широкий черный плащ, который можно принять за небосвод этой ночи… большой, хорошо отрезанный кусок с отделкой и капюшоном, опущенным на голову неизвестного, сидящим на ней, как наседка на яйцах.

Длинные, вытянутые ноги делают его походку расхлябанной, создается впечатление, что грудь резкими рывками тянет его вперед, а руки делают такие широкие движения, что, кажется, будто они косят сумерки, чтобы сложить их в снопы. Подобным образом, повсюду сцепляясь с ночью, человек идет дьявольски быстро и за ничтожно малое время оказывается в центре Брандов. Можно подумать, что песчаная равнина освободилась от него одним ударом, как от паразита.

Подобный гигантской летучей мыши, которая пытается идти, как человеческое существо, прохожий обращает внимание на яркие огни постоялого двора. Он отправляется прямо туда и останавливается только для того, чтобы толкнуть закрытую дверь.

При виде того, как входит это большое тело, плоское и черное, на минуту деформированное движением вверх, которым он сбрасывает свой капюшон, у хозяев постоялого двора создается впечатление, что перед ними вдруг возникло само Лихо в человеческом обличье.

Он садится и заказывает выпить, он говорит так резко, что каждое слово звучит, как приказ.

— И куда это вы идете в такой час? — беспокоится женщина; на ее губах застыла натянутая улыбка.

Человек плотно прислонился к стене и вытянул ноги, длинные, как рукояти грабель. Не глядя на нее, он уклончиво отвечает:

— …Быть может, сюда… Быть может, туда…