Клод Сеньоль - Сказания о Дьяволе согласно народным верованиям. Свидетельства, собранные Клодом Сеньолем

Все это, мсье Бладе, я говорю для того, чтобы объяснить вам, что если б я знал текст ответной мессы на мессу Святого Секария, я бы охотно сообщил его вам, с тем чтоб вы записали его, потому что я считаю вас неспособным использовать его во зло. Однако имейте в виду, что эта ответная месса приводит к тому, что понемногу начинает болеть и хиреть нечестивый священник и люди, которые ему заплатили. Они умирают так, что никто и не знает, почему и каким образом это произошло, врачи при этом ничего особенного не обнаруживают.

Согласно записям о посещении в 1650 году епископства Манд, один старый священник развязывал узлы на иголке с помощью полуязыческих обычаев, а другой колдовством лечил больных лошадей.

Еще недавно на юго-западе Франции люди уверяли, что некоторые священники практикуют некоторые разновидности наведения порчи. Согласно распространенному когда-то в Беарне и в Гаскони предрассудку, чтобы отомстить врагу, достаточно отлучить его от церкви, и в результате жизненные силы покинут подвергнутого анафеме человека. Кроме того, священник в черном облачении и с епитрахилью произносил двенадцать циклов проклятий при свете двенадцати свечей из черного воска, которые гасили одну за другой.

В Сентонже за мессы, наоборот, платили довольно дорого. В Бигорре месса о тяжелой смерти , которую служат, большей частью, против ростовщиков, вызывает длительную и болезненную агонию. После мессы Святого Секария молодой человек, не женившийся на девушке, которую он соблазнил, или ветреная девушка, умирает от чахотки. Месса о непрочной любви ускорит заключение брачного контракта в том случае, если брак, кажется, вот-вот сорвется или если дело слишком затягивается.

Крестьяне долгое время верили, что кюре обладают силой, которая делает их опасными. Они могли предотвращать пожары; рассказывают, что когда-то кюре из Пресли, в департаменте Шер, умел усмирять огонь. Он запрыгнул на конек на крыше горящего дома и с помощью жестов и молитв остановил пожар. В лесу он кружился вокруг пламени, чтобы изолировать очаги возгорания. Старики говорили, что для того, чтобы преуспеть в такого рода делах, кюре должны были вступить в связь с дьяволом.

Папаша З…, священник из Пресли, рассказал мне о происшествии, которое приключилось с ним сорок лет назад, в то время как он рубил дрова около дороги, которая ведет к Ангийонской часовне. Он развел из веток небольшой костер, чтобы согреться, и ушел работать чуть дальше, не позаботившись и том, чтобы полностью затушить угли. Загорелась сосновая хвоя, и огонь перекинулся на деревья. Когда папаша З… это заметил, пожар уже начинал разрастаться. Он отчаянно бросился рубить горящие деревья; но, несмотря на это, огонь побеждал. В это время по дороге прошел человек, подошел ближе и отодвинул дровосека в сторону, сказав ему, что он — кюре, несмотря на свое светское платье, и огонь не страшит его. Сделав несколько движений рукой, он «запер» огонь, который, так больше и не усилившись, постепенно погас. Папаша З… добавил, что если кюре умирал, не исповедовавшись в своих деяниях, дьявол получал его душу.

В Дофине только кюре может остановить огонь. Вот история об этом, услышанная в тех краях (мне поведали ее сами свидетели произошедшего), история о происшествии, которое имело место в общине Сен-Андре-ле-Газ около тридцати лет назад. Декабрьским вечером (в 1896 или 1897 году) по неизвестной причине огонь разгорелся в жилом доме, где жили четыре человека. Ветер дул довольно сильно, и возникла угроза, что пожар, который еще только начинался, разгорится сильнее. В деревне не было пожарного насоса, а помощь соседей не увенчалась особенным успехом. Что делать? «Предупредить бы мсье кюре», — сказал один из присутствующих. Сказано сделано. Мальчик побежал за кюре, и менее чем через четверть часа последний явился. Толпа почтительно посторонилась. Тогда кюре с серьезным видом перекрестился, открыл книгу, которую принес с собой и, читая, неторопливо стал прохаживаться около горящего дома. Это было все, что он сделал; затем он сразу же вернулся к себе, приказав жителям продолжать заливать пламя водой. И ветер, который до тех пор сильно дул, практически сразу утих, и пожар удалось потушить менее чем за полчаса.

Все свидетели были уверены, что огонь остановил кюре, произнеся секретные заклинания, известные ему одному. Никто так и не узнал этих заклинаний; и однако же, все знали, что они содержатся в «нечистых книгах», таких, как та, что принес кюре. Все знали также, что на кюре, в то время как он ходит вдоль дома, не должна была попасть ни одна искорка, ни малейшая горящая частица, иначе он бы умер. Все это произвело на толпу глубокое впечатление, как сказали мне двое, сообщившие мне эту историю и которые, я повторяю, были свидетелями происшествия. Им тем легче верить, что даже в наши дни многие твердо убеждены в том, что кюре может остановить огонь, и в подтверждение приводят соответствующие примеры. Молодежь, однако, смотрит на это скептически, к великому огорчению стариков.

В Кестлаке, близ Ферретт (в Сендго) жила одна старуха, злобная и сварливая, а служанкой у нее была девушка удивительной красоты. Эта старуха не знала, что бы такое сделать, чтобы навредить прекрасной девушке, которой она, вероятно, завидовала. Когда наступал вечер, она заставляла ее прясть до полуночи; после чего она запирала ее на чердаке.

Однажды ночью служанку разбудило доносившееся из соседней комнаты ворчанье. В темноте виднелась замочная скважина, через которую пробивался свет. Она заглянула в нее и что же увидела? Составленные в круг плетеные колпаки из соломы, такие, которыми закрывают кусты шиповника, чтобы они не замерзали, пряли льняную пряжу, а сверху у них были человеческие головы, которые ритмично покачивались. Испуганная служанка убежала и спряталась под одеялами.

На следующее утро она потребовала расчета, завязала свой узелок и без сожаления перешагнула порог дома старухи, которая сказала ей на ушко: «Я знаю, почему ты уходишь. Но берегись, если ты скажешь о том, что ты у меня видела, хоть одной живой душе и даже неживому предмету».

Прошло три года, в течение которых у красавицы язычок так и чесался. Однажды вечером, на посиделках, она описала плетеные соломенные колпаки с человеческими головами. Тут все присутствующие задрожали, а красавица начала раздуваться, раздуваться так сильно, что стала похожа на наполненный воздухом мочевой пузырь свиньи. У нее был жар, и на нее было страшно смотреть.