Олег Аронсон - Статус документа: Окончательная бумажка или отчужденное свидетельство?

4.1.Историки пассивны в отношении дискуссий, ведущихся в Интернете: подобные выступления не влияют на их академическую карьеру. Их редко приглашают на телевидение — отечественные историки уделяют мало внимания актерскому мастерству и тому, что в классической риторике называлось «pronuntiatio». Они не интересуются современными формами письма и не издают романов, не пишут сценариев и синопсисов к компьютерным играм, не снимают фильмов. Не уверена, что у отечественных историков остаются средства воздействия на широкую аудиторию.

4.2.Хочется верить, что это диалог и что взаимодействие с «источником» меняет мой опыт. Но чаще — увы — я слышу свой собственный голос. Точнее — голос дискурсов, носителем которых (порой неосознанно) являюсь.

1.1.Историческим документом является любой текст, относящийся к прошлому. Это может быть и надпись на стене, и трамвайный билет, и конфетный фантик. В данном случае я понимаю документ в широком смысле — как письменный источник. Но если исходить из понятия «документальное делопроизводство», то исторические документы (в отличие от, например, документов личного происхождения) — это документация, вышедшая из тех или иных учреждений, это «документальные источники».

1.2.1–1.2.3.Традиции, пожалуй, не следую. Отечественная специфика состоит в том, что у нас есть особая дисциплина «источниковедение», которой нет за рубежом. В рамках этой дисциплины создано немало определений, поскольку сама дисциплина обязывает.

1.3.1–1.3.3.Такие ситуации возникают часто, если говорить об оценке значимости документа (источника) для исторического знания. Примеры:

— Работник тверского архива (ГАТО) из лучших побуждений пытался отговорить меня смотреть заказанные мной документы — фонд документации небольшой провинциальной школы конца XIX века. По его мнению, не стоило тратить драгоценное командировочное время на просмотр столь малозначимых документов. Он сказал мне: «Я это просмотрел, там нет ничего интересного». Эпизод описан мной в статье, основанной на документах этого фонда.

— На предложение записать свои воспоминания для будущих читателей многие (в том числе и историки) отвечают: «Ничего особенного в моей жизни не было, писать не о чем». В их представлении стиль жизни, образ мышления автора, бытовые подробности не имеют значения. Писать стоит только о всемирно важных событиях, таких как, скажем, взятие Берлина, или участие в высадке на Луну, или встречи с сильными мира сего. Это очень распространенное мнение, которое абсолютно неверно. Для меня, например, именно обыденные воспоминания представляют особый интерес.

— Существует несколько сотен писем, относящихся к семейной переписке светлейшего князя Александра Меншикова. В какой-то из его биографий (не помню сейчас точно, в какой) прямо говорится (а во всех остальных подразумевается), что она не представляет никакого интереса для истории, за исключением разве что пары писем с Полтавской баталии. Почему? Да потому, что речь там идет о пеленках, лентах для дочек, приветах домашним, наставлениях няне, о том, что делать, если у младенца начался понос, и о прочих бытовых семейных мелочах. Меншиков интересен серьезным историкам как политик, а не как заботливый муж и отец. К тому же стиль писем XVIII века настолько отличается от нашего, настолько лаконичен и полон этикетных любезностей, что письма эти воспринимаются как неполноценные, малоинформативные. Из-за этого интереснейший фонд Меншикова до сих пор не в научном обороте.

— В российских центральных архивах отечественные документальные источники провинциального происхождения XVIII и отчасти XVII веков вообще считаются документами второй категории, поэтому их не ставят на описание. Иначе говоря, тысячи документов городских магистратов и других местных учреждений малодоступны исследователям и не вызывают интереса в целом. За рубежом же на подобного рода документах написано множество интереснейших исследований.

1.4.На мой взгляд, понятие «источник» шире понятия «документ». Источник может быть визуальным или материальным, тогда как документ — это все же бумага, исходящая из учреждения. Впрочем, термин «документ» может употребляться и в более широком смысле, синонимично термину «письменный источник».

1.5.Я лет тридцать уже занимаюсь в Архиве древних актов и других архивохранилищах с документами самого разного характера (и как практикующий историк, и как архивист). Возможно, отсюда и мое понимание исторического документа, изложенное выше, а именно — за каждой, казалось бы, пустяковой бумажкой стоят культурные смыслы и практики прошлого. Увидеть их позволяет опыт. То есть тут дело не в документах, а в исследователях.

2.1.Современное историческое знание «многоукладно»: есть группы исследователей, верные заветам уважаемого Леопольда фон Ранке, есть исследователи, которые видят в источнике не факт, но текст и работают в рамках новых подходов к историческому материалу.

2.2.1–2.2.2.Объясняли, кажется, так (точно уже не помню): документ — это субъективное отражение объективной реальности; в центре источниковедения стоит критика источника.

На мой взгляд, критика источника и интерпретация текста — это не исключающие, а дополняющие друг друга процедуры. Интерпретация текста подразумевает определение его дискурса, рассмотрение имеющихся в нем понятий, контент-анализ и проч. В отношении к тексту многое правильно заимствовано из филологии, но текст необходимо поместить в контекст, чего филология не делает (и чего не учитывала «критика источника»).

2.3.1.Ответ опять же зависит от того, что авторы анкеты вкладывали в слово «документ»; следовало бы определить это изначально.

2.3.2.Изменился в лучшую сторону. Появилась возможность доступа к большему количеству необходимых документов и материалов, за которыми раньше нужно было идти в библиотеку или даже ехать в другой город. Воспроизведение на экране своего личного компьютера фотокопии документа, с которым работаешь, повышает качество исследования многократно. Облегчен палеографический анализ. Всех плюсов и не перечислить — «жить стало лучше, жить стало веселей».

2.3.3–2.3.4.Я занимаюсь историей трехсотлетней и более давности; ее источниковая база не использована еще и наполовину. Так что — есть перспективы. Проблему перепроизводства документов актуальной не считаю: чем их больше, тем лучше. С увеличением числа источников будет меньше лакун при реконструкции любых исторических сюжетов. Все зависит от методик и практик использования документов в исследовании.