Петр Гуляр - Забытое королевство

Однажды утром, сидя у себя в кабинете, я услыхал звон серебряного колокольчика и бросился к окну, чтобы посмотреть, кто идет. Возможно, это была дурная привычка, но я никогда не мог удержаться — подходил к окну всякий раз, как с улицы доносился звон колокольцев, стук копыт по мощеной дороге или другие необычно громкие или незнакомые звуки. Причиной тому было мое желание видеть все, что стоило увидеть, и не пропускать ничего из происходившего в этом волшебном городе. Я был неизменно благодарен провидению за то, что оно поселило меня в доме, так удобно расположившемся прямо на главной дороге, которая вела к множеству деревень, населенных разными народами, а также в Сягуань и в саму Лхасу. С раннего утра до поздней ночи она была заполнена не— обычными людьми и колоритными, поразительными зрелищами, какие ни за что нельзя было упускать.

Покачиваясь в серебряном седле великолепного черного мула, которого вел под уздцы солдат в черном шерстяном плаще и с винтовкой, по улице ехала красивая молодая дама в синей плиссированной юбке, красной куртке и невероятных размеров тюрбане из алого шелка. За ней бежали две женщины в голубых платьях, босые, но в серебряных украшениях. К моему удивлению, мул остановился у наших ворот, и солдат начал открывать их. Я успел сбежать вниз как раз вовремя, чтобы выйти навстречу даме в момент, когда она ступила на порог. Она улыбнулась мне и представилась.

— Я — королева А У-цзинь из Лодяня, — с элегантной простотой произнесла она. — Мне всегда хотелось увидеть ваш дом, — добавила она очаровательным серебристым голосом.

Она была небольшого роста, необычайно хорошенькая и живая как ртуть. Я поклонился и жестом предложил ей подняться наверх. Она взбежала по лестнице, а за ней последовали две фрейлины и солдат. В кабинете она пошла прямо к моему столу и уселась на стул. Босые дамы в синих тюрбанах сели на пол вместе с солдатом. Я спросил королеву, не желает ли она чаю. Сморщив нос, она ответила «нет». Быть может, кипяченой воды? — снова спросил я. В ответ она рассмеялась.

— Неужели у вас нет ничего получше? — спросила королева, с вызовом глядя на меня.

Намек был понят. Слуги принесли чашки, и я достал кувшин лучшего иньцзю. Она очень быстро опустошила свою чашку, и я налил ей вторую. Она требовала, чтобы я не отставал, и сама протянула чашку солдату, пояснив, что на самом деле он — ее рыцарь. Фрейлины с жадностью выпили налитое им вино. Все развеселились. Вскоре мы уже задавали друг другу вопросы сугубо личного толка. Я рассказал ей о себе, о том, чем я занимаюсь и сколько мне лет. Она сообщила, что ей всего-навсего восемнадцать и она только что развелась с шестым по счету мужем. Она приехала в Лицзян за покупками, а также чтобы навестить родственников, живших неподалеку от деревни Шуво.

Наконец она встала и подошла к граммофону.

— У вас есть музыка для танцев? — спросила она.

Я поставил медленный фокстрот.

— Вы умеете танцевать? — был следующий вопрос. Я ответил, что умею.

Не помню, как долго мы танцевали — должно быть, больше часа. Как все тибетцы и наси из отдаленных горных областей, танцевала она прекрасно, ни разу не пропустив ни одного шага или движения. Поскольку музыка и танцы у наси, тибетцев и черных ицзу, живущих вдоль реки Янцзы, по ритму и характеру исполнения в точности похожи на западные, мне не потребовалось ничего объяснять или показывать. Особенно ей понравились мои записи буги-вуги, и мы танцевали джиттербаг, пока я не выбился из сил окончательно.

Наконец она села, и мы выпили еще несколько чашек вина.

— Приезжайте в Лодянь, — сказала она и беспечно добавила: — Возможно, мы даже могли бы пожениться.

Я сделал вид, что шокирован ее словами.

— В моем возрасте! — воскликнул я. — Вы ведь так молоды!

Она отмахнулась:

— Выйдя за иностранца, я обрету еще больший престиж в глазах общества. Вы будете окружены удобством и роскошью.

Я по наитию взглянул на ее симпатичного рыцаря, который ответил мне убийственным взглядом.

— А как же ваш рыцарь? — шепнул я, подмигнув ей.

Она рассмеялась:

— Да никак. Он мой друг, но не более того. — С этими словами она поднялась и направилась к выходу.

— Что ж, я обдумаю ваши слова, — ответил я, не желая разочаровывать августейшую особу. Я проводил ее вниз.

— Я еще зайду, — сказала она напоследок и помахала мне, когда фрейлины помогли ей забраться в седло.

Я вошел в контору. Принц Му и У Сянь, мой переводчик и секретарь, улыбались до ушей.

— Приходила ее величество королева А У-цзинь из Лодяня, — гордо объявил я.

— Я с ней хорошо знаком, — сказал принц Му. — Она состоит с нами в дальнем родстве.

— Это правда, что ей всего восемнадцать? — спросил я.

Мужчины расхохотались.

— По меньшей мере двадцать шесть! — в унисон воскликнули они.

— А муж у нее есть? — продолжал я.

— Она только что развелась не то с пятым, не то с шестым, — отвечали мне они.

— А солдат? — снова спросил я.

— Он явный кандидат в мужья, — ответил У Сянь, — иначе она бы его с собой не притащила.

На следующий день симпатичный солдат неожиданно нанес мне визит. Он прошел прямо ко мне в кабинет, сел и развернул кожаный мешочек. Затем вынул из него два небольших серебряных ямба в форме полумесяца и положил их передо мной.

— Что это? — в замешательстве спросил я.

— Подарок для вас в случае, если вы откажетесь от руки королевы, — без обиняков ответил он.

Я почувствовал, что заливаюсь краской.

— Что вы имеете в виду? — с трудом выговорил я, едва сдерживая накативший смех.

— Я люблю ее, — продолжил он, глядя мне прямо в глаза, — и надеюсь, что она изберет меня следующим мужем.

— Но я-то тут при чем? — Я изо всех сил старался прояснить ситуацию.

— Ну, она вполне серьезно задумалась, не выйти ли за вас замуж. Она считает, что брак с иностранцем будет для нее познавателен и сделает ее еще могущественнее, — убежденно произнес он.

Я так смеялся, что люди на нижнем этаже решили, будто я сошел с ума. Взяв ямбы, я положил их обратно в мешочек, передал его рыцарю и наполнил две чашки вином. Затем я торжественно сказал ему:

— Дорогой мой друг, я — не Адонис, и не воспринимайте меня, пожалуйста, как вашего соперника за королевские милости. — Мы отпили вина, и я продолжил: — Я никогда не женюсь на вашей королеве — не потому, что она недостаточно для меня хороша, а потому, что не хочу провести остаток жизни в Лодяне.

Ему явно полегчало, но он все еще настаивал на том, чтобы я взял серебро.

Я дружески проводил его вниз. Вечером он зашел еще раз и подарил мне кувшин моего любимого вина. Королева Лодяня так и не вернулась.

Исконными обитателями Лицзянской равнины были поу — или, как называли их наси, боа. Завоеватели-наси, спустившись с Тибетской возвышенности, рассеяли боа и вытеснили в окружающие горы, отобрав у них плодородные равнинные земли. Боа были весьма примитивны — поговаривали даже, что в недалеком прошлом они практиковали церемониальный каннибализм, поедая в знак уважения умерших. В сравнении с наси цивилизация их почти не коснулась, отчего они страдали легким комплексом неполноценности. Им не нравилось, когда их в лицо называли боа, а на вопрос, к какому народу они принадлежат, они почти всегда отвечали: наси. Кроме того, при общении с наси они придирчиво следили за тем, чтобы с ними обращались не менее церемонно и вежливо, чем с другими наси, без каких-либо намеков на то, что они люди второго сорта. Как и подобает горцам, они всегда носили черные плащи из плотного, почти негнущегося шерстяного войлока, немного не доходившие до колен, и синие хлопчатобумажные штаны. Плащи имели идеальную форму колокола, и меня всегда поражал вид приближающихся боа — они походили на огромные движущиеся грибы. Для длинных походов они надевали соломенные сандалии, которые стоили совсем дешево и выбрасывались после прибытия на место.