Фил Джексон - Клубная культура

Пример 1

Этот пример позаимствован из превосходной книги M. Коллина Altered States , рассказывающей историю клубов и экстази 1. Я выбрал его, потому что он относится к началу употребления экстази в этой стране, ещё до того, как этот наркотик вошел в историю и контекст, повлиявший на отзывы людей об его эффекте. В сущности, он сфокусирован на свойстве наркотика избавлять людей от телесного каркаса габитуса, что дает им возможность по-другому почувствовать мир.

В общем, я съел эту маленькую волшебную таблеточку, и я — хуяк! Это был желтый гамбургер 2, на вкус как перец, и меня от него просто размазало. До этого я много слышал об экстази. Ко мне подходит парень, с которым мы раньше часто выпивали в пабе, а сейчас он в чертовой оранжевой футболке, в бандане со смайликом и без половины зубов рассказывает мне, как отлично провел время на Кингс Кросс. Я думаю: три месяца назад ты был… со мной в «Thomas A’Beckett» 1, мы пили пиво; интересно, почему я тебя некоторое время не видел. Я помню этот желтый бургер, я съел его, прошелся, и у меня появилось это чувство, от кончиков пальцев ног до макушки головы, будто горящее ракетное топливо, и я испугался, потому что раньше никогда не был под кайфом — я мог выпить три пинты пива, но не знал, как действует экстази. Я помню, как буквально лез на стену, но мне было не за что ухватиться, и я просто медленно скользил вниз. Я бегал по этому чертову месту в футболке наизнанку, вопя «Это охрененно!», потому что я разобрался в своих ощущениях, а все вокруг кричали «Псих!» и аплодировали — это было офигенно. Ко мне подошла девушка и сказала: «Правда, было бы не здорово, если бы весь мир был в экстази?» Она потела, я просто пи€сал по€том, я не понимал, что происходит, в голове было только: «Да, ты совершенно права, милая». И это было совсем на меня не похоже. Я вышел оттуда утром и весь день просидел в машине в Пекаме, просто наблюдая за людьми — моя карма изменилась, я не мог поверить в то, что произо-шло с моим телом. У меня на руке есть татуировка: большой синий лев и надпись MFC 2; я раньше ходил на игры «Милл-волла», когда они ещё были в «Дене» 3, мне приходилось драться со всякими уродами, я как-то назвал парней паками 4 — мартышка видит, мартышка делает — в «Ден» ходил неандерталец, он был запрограммирован на это. Экстази полностью изменило мою жизнь. До этого если я видел, как вы идете по улице, и вы были из южного Лондона, а я — из северного Лондона, мы бы, скорее всего, затеяли драку, хотя это полная чушь, но мы все так жили, и я не знал лучшего. Если под одной крышей собирались ребята с востока, юга, запада и севера Лондона, драка была неизбежна. Вы, нахрен, молились, чтобы случилось чудо, но в восьмидесятые чудес не было. Единственным чудом был волшебный наркотик

Экстази и «установка и обстановка» клубной среды создали социо-чувственное состояние, лишившее прежние взгляды парня эмоциональной основы и сделавшее их ненужными. Он освободился от тела, в плоти которого хранились эти взгляды, и больше не мог с ними согласиться. Привычный мир не признает значения этого мощного позитивного опыта, так как откровение родилось под действием наркотика, однако оно было настолько важным, что привело к пересмотру молодым человеком восприятия самого себя и своего мира и изменило его жизнь. Избавив свое тело от упорядочивающей логики габитуса, и тем самым отклонившись от «программы», он заново установил чувственно-социальную связь между собой и миром, изменив таким образом собственный взгляд на мир. Однако от обыденного габитуса не так-то просто отделаться — он возвращается, чтобы наполнить тело старыми обычаями, позами и эмоциональными откликами, берущими начало в окружающем нас социальном мире. Взгляды, формируемые экстази, могут прочно закрепиться только после изменения социальной среды. Так как клаббинг, в сущности, является альтернативной социальной ареной, имеющей собственный социальный кодекс и социальные структуры, сопутствующие такому опыту, он мо-жет укрепить новое видение мира.

В работе Н. Элиаса (1998) наибольшее внимание уделено исторической перспективе конструирования и сохранения габитуса 1. Элиас исследует постепенный процесс создания «цивилизованного тела»: в его работе отслеживается сформировавшее габитус современного мира движение от совершенно свободного и неконтролируемого тела средневековья, открыто проявлявшего свои «настроения», «желания» и «страсти», к управляемому и манерному телу эпохи ренессанса и последующих эпох. Он утверждает, что, с точки зрения материализованных ограничений, налагаемых на наши эмоциональные и сексуальные чувства, тело является объектом постоянно возрастающего социального контроля. Н. Элиас объясняет:

Ограничения преобразуются в самоконтроль… Наиболее животные из человеческих действий постоянно исключаются из сферы совместной социальной жизни людей и окутываются чувством вины… Регулирование подсознательной и эмоциональной жизни посредством самоконтроля становится всё более стабильным и всеобъемлющим

Прогресс цивилизации изменил восприятие людьми самих себя, а также восприятие других людей и отношение к ним. Это имело как позитивную, так и негативную стороны. Позитивная сторона заключаются в том, что в обществе стало больше порядка и меньше насилия. В связи с работой Элиаса Ч. Шиллинг утверждает:

В отличие от средневековья, характеризовавшегося насилием и отсутствием запретов в поведении, ренессанс установил долгосрочную тенденцию роста эмоционального контроля и положил начало созданию различных правил управления телом

(Сейчас люди гораздо сильнее ограничены физиче-ски и эмоционально, чем в Средние века.) Негативная сторона состоит в том, что у нас появляется проблема, так описанная Н. Элиасом:

Если бы кто-то попробовал вывести простейшую формулу главной проблемы развития цивилизации, он мог бы сказать, что это проблема человеческого поведения, направленного на удовлетворение базовых животных потребностей в общественной жизни…

Это рождает ситуацию, в которой

…битва… переместилась на поле… настроений и страстей, которые больше не могут открыто проявляться в отношениях между людьми, но которые не менее яростно борются внутри человека против его доминирующей части

Итак, мы попали в ситуацию, когда наши тела и эмоции настолько сильно контролируются как внешними, так и внутренними ограничениями, что не осталось социальной среды, в которой мы могли бы проявлять свои желания. Вместо этого они кипят внутри нас, делая наше чувственное восприятие мира неинтересным и унылым. Мы начинаем проявлять свое недовольство миром и отдаляемся от управляющих им обычаев. Этот опыт прекрасно описан О. Мирбо в книге «Сад пыток»: