Марк Уральский - Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

В Ницце, где ему все нравилось, Чехов прожил до мая 1898 года. Перед отъездом писателя из Москвы у него возникли сомнения: достанет ему денег на всю поездку Лика Мизинова убедила его обратиться к их общей знакомой О. П. Кун дасовой с просьбой найти заимодавца, готового одолжить ему 2000 рублей. Одним из тех, кто узнал о денежных затруднениях Чехова, был редактор журнала «Детский отдых» Яков Лазаревич Барсков. Желая заполучить писателя в качестве одного из авторов своего журнала, он предложил высылать ему деньги частями, по 300–500 рублей [309].

Левитан, узнавший каким-то образом, что Чехов стеснен в средствах, попросил своего опекуна — мецената-миллионера Сергея Морозова, одолжить Чехову 2000 рублей, после чего послал Чехову телеграмму — с просьбой сообщить свой точный адрес. Получив его, он сразу же, 21 сентября 1897 г., послал своему другу письмо:

Дорогой мой Чехов!

Сейчас подали мне твою телеграмму, и я успокоился. Завтра или послезавтра будут посланы тебе 2000 рублей. Эти деньги вот откуда: я сказал Сергею Тимофеевичу Морозову, что тебе теперь нужны деньги и что если он может, пусть одолжит тебе 2000 рублей. Он охотно согласился; об векселе он, конечно, ни слова не говорил, но я думаю, что тебе самому приятнее будет послать ему какой-либо документ; живет он: Кудринская Садовая, дом Крейц, С. Т. Морозов.

Милый, дорогой, убедительнейше прошу не беспокоиться денежными вопросами — все будет устроено, а ты сиди на юге и наверстывай свое здоровье. Голубчик, если не хочется, не работай ничего, не утомляй себя.

‹…› Все в один голос говорят, что климат Алжира чудеса делает с легочными болезнями. Поезжай туда и не тревожься ничем. Пробудь до лета, а если понравится, — и дольше. Очень вероятно, что я подъеду к тебе и сам; авось, вдвоем не соскучимся.

У нас теперь пакость — дождь, снег, холод. Хоть изредка, но пиши, где ты и как себя чувствуешь.

До свидания. Храни тебя Бог. Умоляю не тревожиться, все будет прекрасно.

Жму твою руку. Очень любящий тебя

Твой Левитан.

Поскольку темпераментный Левитан, желая потрафить другу, «морозовский заем» с ним не согласовал, Чехов, чье материальное положение оказалось на деле не столь критическим, как ему ранее казалось, получив деньги был и обескуражен, и раздосадован. Об этом свидетельствуют нижеприводимые письма:

И. И. Левитан — А. П. Чехову, 17 октября 1897 г. (Москва):

Антоний Премудрый!

Со дня на день собирался писать тебе, и как-то все не удавалось; а писать тебе, кроме того, что хотелось, и надо было. С чего ты выдумал, что деньги можешь послать обратно?!! Бог знает, что такое! Тебе надо их непременно оставить у себя, непременно, на всякий случай оставить. Морозову не к спеху.

‹…› Увлекся я работой. Муза стала вновь мне отдаваться, и чувствую себя по сему случаю отлично.

‹…› Как себя чувствуешь, интересно ли живется? ‹…›

Ну, будь здоров, постараемся быть живы. Да, вместо того, чтоб деньги держать до января, трать их теперь, и Морозову напиши теперь же. Это будет великолепно.

Твой Левитан.

Морозов живет: Кудринская Садовая, д. Крейц.

А. П. Чехов — Л. С. Мизиновой, 2 ноября 1897 г.(Ницца):

Милая Лика, Вы напрасно сердитесь. Вы писали мне, что скоро уезжаете из Москвы, и я не знал, где Вы. Ну-с, я всё еще в Ницце, никуда не собираюсь, ничего не жду и почти ничего не делаю. Погода обыкновенно бывает чудесной, летней, сегодня же лупит дождь и Ницца похожа на Петербург в конце августа.

‹…›

Как Вы поживаете? Что нового? Куда собираетесь и когда думаете покинуть Москву с ее скукой и юбилеями? ‹…› Кстати, кто теперь ухаживает за Вами?

Теперь то, что, надеюсь, останется между нами. Получил от Барскова длинное заказное письмо, за которым пришлось идти на почту пять верст. Он пишет, что купцы не дают денег, и бранит этих купцов, говорит о том, какой я хороший писатель, и обещает, буде я изъявлю согласие, изредка высылать мне на расходы свои собственные деньги. Лика, милая Лика, зачем я поддался Вашим убеждениям и написал тогда Кундасовой, Вы лишили меня моей Reinheit [310]; если бы не Ваши настоятельные требования, то уверяю, я ни за что не написал того письма, которое теперь желтым пятном лежит на моей гордости.

У меня, благодаря главным образом О<���льге> П<���етровн>е, может развиться мания преследования. Не успел очнуться от письма Барскова, как получил две тысячи рублей от левитановского Морозова. Я не просил этих денег, не хочу их и прошу у Левитана позволения возвратить их в такой, конечно, форме, чтобы никого не обидеть. Левитан не хочет этого. Но я все же отошлю их назад. Погожу 1/ 2— 1 месяц и возвращу при благодарственном письме. Деньги у меня есть [ЧПСП. Т. 7. С. 92–93].

И. И. Левитан — А. П. Чехову, 28 декабря 1897 г. (Москва):

Дорогой Антоний! ‹…›

Что ты деньги отослал Морозову, что ж делать, дело твое, но жаль, что ты послал их, когда мог лично передать (я был уверен, что вы встретитесь с ним, ибо он уже недели две как в Ницце, Hotel Bristol). Жаль, очень жаль, что так случилось. Я предполагал, что он зайдет к тебе, а он, вероятно, из лишней деликатности, этого не сделал. Жаль, досадно.

Как себя чувствуешь, милый, дорогой Антон Павлович, думаешь ли ехать в Алжир? Когда я приеду к тебе, еще не знаю.

Прости, нервы до того раздражены, что не в состоянии писать. От души всякого счастья

Твой Левитан.

История с «морозовскими заёмном» имела продолжение. В ноябре 1898 года Мария Павловна, приехав из Ялты, навестила Левитана и рассказала ему о брате, о том, что он купил в Ялте участок земли и собирается строиться; возможно, обсуждалась стоимость постройки. 27 ноября 1898 года Левитан писал Чехову о сообщении, полученном им от Марии Павловны:

Она достаточно подробно рассказала о тебе, о твоих намерениях. Ты великолепно придумал зимовать в Ялте. ‹…› Послушай, если нужны деньги тебе, не сказать ли мне Морозову? Что ты думаешь об этом?

Левитан, горя желанием помочь, опять-таки предлагал Чехову воспользоваться доброхотством Сергея Морозова. Чехов на этот раз был не прочь прибегнуть к помощи мецената, но хотел просить об этом не напрямую, а через Левитана. Тот, однако, помятуя о предыдущем конфузе, считал, что Чехов должен действовать напрямую, без посредников:

И. И. Левитан — А. П. Чехову, 12 декабря 1898 г. (Москва):

Я думал и передумывал, дорогой Антон Павлович, как лучше, вернее устроить дело с Морозовым, и решительно остановился на том, чтобы ты сам написал ему несколько строк о своем займе. Это положительно лучше, ты сам в этом убедишься, когда пораздумаешь. ‹…›

А. П. Чехов — М. П. Чеховой, 17 декабря 1898 г. (Ялта):

Вся постройка на Аутке будет стоить тысяч десять, банк даст семь. В нужде можно будет заложить Кучукой [311]. Недели две назад Левитан предложил мне свои услуги — поговорить с С. Т. Морозовым, чтобы тот выслал мне взаймы денег. Меня соблазнило это предложение, я написал Левитану, что буду рад взять тысячи две с рассрочкой платежа; сегодня же Левитан пишет мне, что я сам должен обратиться к Морозову… Вообще вышла неловкая штука. Ничего не говори Левитану. Денег ни от него, ни от Морозова конечно я уже не возьму и надеюсь, что он больше уже не будет делать мне дружеских предложений. Извернусь сам и думаю, что уплачу все долги, кроме банковского, до наступления двадцатого столетия [ЧПСП. Т. 7. С. 368–370].