Марк Уральский - Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Горький явно не избегал возможности увековечить свой образ на полотне. Его часто, как никого другого из русских писателей, за исключением Льва Толстого, писали многие художники. Среди них были такие именитые мастера реалистической школы, как С. Сорин (1902 г.), М. Нестеров (1904 г.), В. Серов (1905 г.), Л. Пастернак (1906), Н. Андреев (1921 г.), П. Корин (1932 г.), и представители Русского авангарда: В. Ходасевич (1918 г.), Ю. Анненков (1920 г.), Б. Григорьев (1926)… Начало портретной «горьконианы» [279] После смерти писателя репрезентативно-тематические картины на темы «Горький и советские Вожди (Ленин, Сталин, Молотов, Ворошилов…)», «Горький и пионеры», «Горький и писатели» и т. п. производились советскими художниками различного ранга в количествах, не уступающих темам с образом Сталина. положил Илья Репин, исполнивший портрет своего молодого друга-писателя в 1899 году. Великий мастер психологического портрета увидел в Горьком человека «печального образа», взирающего на мир укоризненно и отстраненно. Такая трактовка образа Горького явно выпадала из стереотипа видения его личности, которая современниками и потомками неизменно представлялась в экспрессивных категориях: боец, романтик, полемист, революционер… Возможно, по этой причине картина Репина, исполненная, кстати говоря, в очень скупой цветовой гамме, «выпала» из часто тиражировавшегося в СССР галерейного ряда «портреты русских писателей кисти Репина». Что касается Исаака Бродского, то его кисти принадлежат целых три портрета Горького. О первом речь шла выше, второй портрет Горького, исполненный в сухой сугубо академической манере, Бродский написал в конце 1920-х годов, посетив в ранге маститого посланца страны Советов писателя в Сорренто. Третий — уже посмертный портрет, был написан художником в 1936 году. Этот шедевр живописи социалистического реализма, являющий зрителю символистски-обобщен-ный образ «великого пролетарского писателя», стал наряду с портретом Валентина Серова самым знаменитым тиражируемым живописным изображением Максима Горького.

Об отношениях, связывавших Горького с Жаботинским на русской литературной сцене, речь подробно шла выше — в гл. III. Здесь же мы остановимся на личной переписке Жаботинского с Горьким [280] Основной корпус этой переписки хранится в Архиве А. М. Горького (ИМЛИ РАН, Москва), см. URL: http://isaran.ru/?q=ru/reestr&ida=5 , в той ее части, где Жаботинский вовлекает писателя в орбиту своих общественно-политических интересов, проектов, а так же бытовых забот.

Письма эти замечательны во многих отношениях. Они охватывают длительный период почти в четверть века — с 1903 по 1927 год. В них нашли отражение многие существенные моменты жизни и творчества Жаботинского [ВАЙНБЕРГ (II). С. 285],

— в той или иной степени, связанные с личностью М. Горького.

В 1910–1911 годах, когда Амфитеатров при участии Горького организовал журнал «Современник», предполагалось поручить Жаботинскому формирование и редактирование еврейского отдела. Редактор и большинство членов редакции находились за рубежом. Заграничная агентура доносила Департаменту полиции в Петербург 29 апреля/12 мая 1911 года: «Журнал „Современник“ <���…> вновь возобновлен изданием в Петербурге. Издатель А. В. Амфитеатров. Сотрудники М. Горький, А. Н. Толстой, <���…> Боцяновский, Жаботинский, <���…> Лопатин, Лукашевич и др. В первых книжка „Современника“ (1911–1912) наряду со статьями Амфитеатрова, Горького <���…> Германа Лопатина, Шолом-Алейхема и др., была помещена статья Жаботинского против развития националистического шовинизма» [ВАЙНБЕРГ (II). С. 289].

Очень интересной и показательной с точки зрения филосемитских настроений Горького является его с Жаботинским переписка февраля — марта 1911 года, касающаяся, в частности, обострения «еврейского вопроса» в Польше, входившей тогда частично в состав Российской империи. Исходя из антисемитских соображений, польские националисты всячески старались ограничить национальные и гражданские права еврейского населения в городском самоуправлении. Жаркая полемика по этому вопросу в печати, расколовшая польское общество, сказалась также и на компании выборов в IV Государственную Думу. Перед евреями, не решившимися выдвинуть своего кандидата, тогда стояла дилемма: или отказаться от участия в выборах, или поддержать польского кандидата-антисемита. В конечном итоге победу одержал поляк, являвшийся представителем социал-демократов. Отметим здесь попутно, что этот отдельный эпизод подтверждает точку зрения многих современных историков, что именно активность правоконсервативных политических движений позволила укрепиться леворадикальным силам в различных слоях общества, в том числе в национальных окраинных Регионах российской империи. В борьбе за права еврее в Царстве Польском Жаботинский играл одну из ведущих ролей, в частности, он вошел в число авторов сборника статей «Поляки и евреи. Материалы о польско-еврей-ском споре по поводу законопроекта о городском самоуправлении в Польше» (Одесса, 1911 г.) [281] На эту же тему впоследствии была выпущено более представительное издание — «Поляки и евреи. Сборник статей». СПб.:1913. , о котором идет речь в публикуемых ниже письмах из [ВАЙНБЕРГ (II). С. 296–300].

Жаботинский В. — Горькому М. 24.11.1911, Одесса

Многоуважаемый Алексей Максимович,

Позволил себе распорядиться. Чтобы вам выслали изданную здесь брошюру «Поляки и евреи» — сводку характерных откликов на польско-еврейский конфликт со стороны польской, еврейской и русской. Не откажите с ней ознакомиться. Мне кажется, что антисемитский поход польского общества вносит в российскую общественность какую-то еще неслыханную скверну, еще неслыханную деморализацию. Хотелось бы, по крайней мере, чтобы люди это знали.

Глубоко уважающий Вас. В. Жаботинский, Новосельская, 91.

Горький, неоднократно в дореволюционную эпоху порицавший поляков за антисемитизм и разжигание антиеврейских настроений в России [282] Здесь напомним, что ни один из представителей православной церкви не согласился выступить экспертом обвинения, заявлявшего о якобы наличия ритуальных убийств в еврейской религии. По этой причине «кровавый навет» обосновывал польско-литовский католический священник-антисемит Иустин Бонавентура Пранайтис (1861–1917). , в своем ответном письме полностью солидаризовался с мнением Жаботинского. При этом он однозначно поддержал его точку зрения об использовании русской оппозицией евреев в качестве действенного «боевого материала» в борьбе с царским правительством — см. об этом в Гл. 3. При этом, явно идеализируя евреев, как незаслуженно угнетаемый в истории «народ Божий», Горький очень болезненно воспринимал любые проявления негативных общечеловеческих качеств со стороны отдельных представителей еврейской общественности — главным образом евреев-журналистов, способствующих, по его мнению, своими бестактными провокативными заявлениями разжиганию антисемитизма в обществе. Жаботинский же, напротив, считал, что к евреям негоже относится как к «особенной категории людей» [283] Как отмечают многие представители поколения евреев, переживших Холокост, зверское отношение к своим согражданам евреям со стороны местного населения во многом происходило потому, что: «Люди считали евреев как бы не совсем людьми» [ГЕЛЬМАН А.]. , а самим евреям нечего стыдиться самих себя и перед кем-то оправдываться в своих человеческих недостатках и пороках, коими они наделены в равной степени со всеми остальными представителями рода людского. Он справедливо полагал и всячески декларировал, что евреям — в равной степени, как и всем другим народам присущи свои национальные особенности: культурно-религиозные, ментальные, психологические… Поэтому и относится к ним со стороны той или иной национальности надо также, как и к другим инородцам, исходя из основного принципа межнациональной толерантности: «Люби свой народ, но уважай и другие».