Николай Богомолов - Разыскания в области русской литературы XX века. От fin de siecle до Вознесенского. Том 1. Время символизма

Первая — самая простая. Ради Господа, пришлите нечто для Альманаха, — хотя бы несколько стихотворений [859], за которые, сделав все усилия, заплачу во франках. Вы не можете себе представить, как мне ценно Ваше участие и как мне важно иметь в Альманахе Ваше имя, которое даст новому делу то лицо, которое мне грезится. Об этом весьма молю и прошу, по старой дружбе, поддержать и прислать немешкотно. Герцог также надеется на Ваше участие, очень Вас чтит и весьма жаждет.

Вторая просьба — более сложная. Нет ли у Вас такой книги, которую Вы могли бы выпустить в «Медном Всаднике», несмотря на разделяющую Берлин и Париж валютную пропасть [860]. Вот Вы издали в Гессеновском «Слове» том Ваших рассказов [861]. Было бы очень интересно знать, на каких началах Вам удалось в этом деле преодолеть валютный вопрос. Ясно, что, при самом высоком maximum’е для Вас, нам отсюда затруднительно заплатить Вам то, что платят во Франции, т. к. здешние издательства от продажи книг в высоковалютных странах особого профита не получают, а таковой получают лишь книжные магазины в валютных странах, которые здесь покупают по низкой цене, а у себя продают по высокой. Но, может быть, в примере со «Словом» Вы уже нашли какой-либо выход. Мне еще рисуется одна комбинация. Быть может, у Вас есть вещь, которая у парижских издателей (они ведь народ «аполитичный») не находит себе применения по крайнему своему боевому антибольшевицкому духу. Для «М<���едного>Вс<���адника>» этой препоны не существует, и мы издали бы ее с удовольствием. Если ничего такого нет, то в крайности не вспомните ли Вы Ваш «Великий Дурман», и нельзя ли его пустить, переработав сообразно тому, что утекло много новой воды [862].

Помыслите обо всем этом, дорогой, и дайте возможно скорый принципиальный ответ. Может, и для Альманаха, кроме стихов, сердце разгорится хлестануть по «красной литературе», — давайте статью, буду очень рад [863]. О возможном помещении Вашей книги в «М<���едном>Вс<���аднике>» скажу, что вытянусь в нитку, чтобы дать Вам наилучшие условия, какие только мыслимы при наших здешних обстоятельствах. В этом смысле до чего-нибудь договоримся. Может быть, можно изобрести такую комбинацию, чтобы известную часть гонорара покрыть книгами, предоставив Вам самому продать их книжным магазинам в Париже, или нечто подобное. Словом, при обоюдном добром желании всегда как-нибудь столкуемся.

Удивился очень, узнав о Вашем участии в «Веретене» Дроздовском [864]. Дроздов — форменная дрянь, дружит с А. Толстым и с советскими писаками, и вообще вся эта кампания «Веретена» есть мост к «сменовеховству», каковым, не сомневаюсь, в результате кончит и Дроздов [865]. Думаю, что Вы попали туда издали, по недоразумению. Ежели верите мне, то весьма советую плюнуть и уйти, как уже ушел оттуда А. Амфитеатров, много более левый, чем Вы, и вечно вопиющий о своем «республиканизме» [866].

К сведению Вашему. — В Альманах буду звать следующих лиц: Чириков (есть уже рассказ), Л. Столица, Н. Петровская, Дон-Аминадо, Дитрихштейн, А. Куприн, С. Маковский, С. Кречетов, П. Краснов, Б. Зайцев (если он, имея в виду возврат в Москву, не струсит), Б. Лазаревский, А. Воротников, Ив. Лукаш (любопытный молодой автор, написавший книгу «Голое Поле» о Галлиполийском быте) [867], В. Немирович-Данченко и т. д. Хочу также просить Бальмонта, Мережковского и Гиппиус [868]. Словом, будет Альманах такой, что участвовать не конфузно, — на совесть.

Очень жду Вашего ответа. Черкните мне, где теперь адрес А. И. Куприна. Прежний парижский (rue Ranelagh) я знаю. Тот ли? И Дидерихса [869]? Я сему юноше написал в Lille, 236, rue de Faubourg de Roulaix. То ли?

Вере Николаевне целую ручки, Вам же жму крепко и дружески. Когда вспоминаю о Вас, то с удовольствием думаю: вот этот не переметнется. Лида шлет обоим привет.

Ваш

Толстой, подлец, пьянствует и куражится. Тьфу!

Дорогой Иван Алексеевич,

Письмо Ваше от 3 окт<���ября> и открытку насчет З. Н. Гиппиус получил [870].

Спасибо Вам, дорогой, на добром и сочувственном слове. Зная Ваши мысли о России и нашу с Вами большую в этих мыслях близость, а также зная и Ваше ко мне доброе расположение, в искренность Ваших слов весьма верю, как не верю больше почти никому, кроме Вас.

Разумеется, я сделаю все, чтобы в Альманахе были налицо имена I ранга: кроме Вашего рассказа, на который весьма уповаю и о присылке которого весьма молю, я рассчитываю, как Вы знаете, на участие Мережковского, Гиппиус и Куприна. З. Н. Гиппиус тотчас же после Вашего письма и еще до открытки написал в Париж обстоятельное письмо. Куприну тоже написано по данному Вами адресу. Письмо ему по прежнему адресу (rue Ranelagh) вернулось назад.

У Зайцева я рассказ получил, — историческая новелла «Карл V». Получил еще рассказ от Е. Чирикова, — у него все же почтенное имя и притом нигде не замаранное в красном смысле. Будет еще К. Бальмонт, — от него цикл стихов получил. Стихи еще будут Любови Столицы и С. Маковского. Напишу еще Тэффи и возьму стихов от А. Черного и Дон-Аминадо [871](хоть и евреи, но по части большевизма стойки). Вы пишете об И. Сургучеве? Но, дорогой, Вы, верно, издали не знаете, что он очень уронил себя в Праге явным якшанием с эсерами (вероятно, это кончится «сменовеховством») и разными темными историями по неловким операциям с деньгами местного литерат<���урного> фонда, за что ему там мало кто подает руку [872]. Об этом единодушно свидетельствуют прибывающие из Праги (в частности, Амфитеатров-Кадашев и Маковский [873]). На днях приедет Чириков, узнаю окончательно [874]. Из рассказов будет еще рассказ некоего Ив. Лукаша (автора книги «Голое Поле» о Галлиполи и ряда вещей в «Р<���усской> Мысли»). Из него, если меня не обманывает чутье, будет большой литературный толк. Думаю еще взять небольшой рассказ старика В. И. Немировича-Данченко. Он все же старый литератор и ярко анти-большевицкая фигура. Есть в Берлине А. Белый, Ремизов и Ходасевич. Этих не могу. Белый торжественно поздравляет Горького (здесь был его юбилей) от Вольфилы и заявляет, что всякий, порицающий горького <���так!>, — «за порогом литературы и культуры» [875]. Ремизов эсерит и печатается в «Голосе России» [876], Ходасевич поздравляет Горького от лица Всер<���оссийского> Союза писателей [877]. Не могу позвать и Минского, который, председательствуя в фаворизируемом большевиками «Доме Искусств», говорит там приветственные речи не только Горькому, но и Кусикову, Есенину и прочей красной сволочи [878]. Эти люди для меня отрезаны. Будет еще в альманахе рассказ Краснова. Возьму несколько стишков Дидерихса. Вот и все в главных чертах.

Книжки буду, как Вы правильно предположили, издавать просто и изящно. Футуристических выкрутас на обложках, смею уверить, не будет. По стихотворной части хочу издать только свою книжку, Л. Столицу и Маковского [879]и потом по этой части сделаю антракт.