Марк Уральский - Бунин и евреи

Ваша Т. Ландау»

Приписка М. А. Алданова:

«Дорогие друзья, Вы не можете (а, впрочем, можете) себе представить, как нас обрадовала эта телеграмма! Я сейчас побежал на почту, чтобы телеграфировать Вам (надеюсь, получили?), а затем зашел в винный магазин и купил бутылку шампанского, хотя мне строго запрещено пить. К обеду из Монте-Карло приехал Ляля <���Полонский>, очень обрадовался телеграмме, и мы с ним выпили всю бутылку, и даже Таня, которая никогда вина не пьет, выпила полбокала. Вы догадываетесь, за кого и за что был тост. Слава Богу. Но Вы мне не ответили на вопрос моего последнего письма: что же это было – в дополнение к простату? Что теперь говорят врачи? Продолжаются ли боли? Кажется, в первое время после операции боли еще не исчезают. Сколько надо лежать? Какой был наркоз?

Вчера получил первый ответ на мои письма. Лунц пишет: “Через несколько дней, как только вернусь в Нью-Йорк, пошлю Вам деньги для Ивана Алексеевича”. Цифры не называет. Он где-то в горах. От других пока ответа не получил, но это естественно, никого в Нью-Йорке нет. Я поместил в “Н<���овом> Р<���усском> Слове” статью о Бальзаке и Бланки (ужасные опечатки), за которую на меня могли незаслуженно обидеться “фанатические поклонники февральской революции” вроде Вишняка, но я ни к кому из них не обращался.

Целую Вас обоих. Сердечно благодарю и Наталью Владимировну <���Кодрянскую>. Им <���Кодрянским – М. У.> обоим и всем наш самый сердечный привет.

Ваш Марк Алданов».

И. М. Троцкий не заставил себя ждать и без промедления включился в кампанию по оказанию материальной помощи больному писателю. 15 сентября он пишет Буниной:

«Дорогая Вера Николаевна! Прочтя мою подпись, вероятно, вспомните и меня. Воскреснут перед Вами, быть может, и невозвратные стокгольмские дни, когда мы вместе праздновали получение Иваном Алексеевичем Нобелевской премии. Увы, много воды с тех пор утекло и много тяжкого пережито. Вчера, с трехнедельным запозданием, мне передали письмо М. А. Алданова, в котором он мне пишет о болезни Ивана Алексеевича. <���…> я был осведомлен об операции, счастливо перенесенной Вашим мужем, но и только! О привходящих обстоятельствах <���…> мне рассказало письмо Марка Александровича. Я тотчас же обратился к моему другу, мистеру Н. Ханину, вождю местного еврейского рабочего движения и горячему поклоннику таланта Ивана Алексеевича. Он мне вручил чек на 75 $ <���…>, которые спешу перевести 321. Нажал я кнопки и в других организациях, которые, надеюсь, откликнутся на мое обращение.

Предполагаю в середине октября быть в Париже и не премину случая засвидетельствовать Вам и дорогому Ивану Алексеевичу свое уважение. <���…> Душевно Ваш И. Троцкий».

20 сентября И.М. Троцкий сообщает:

«Дорогая Вера Николаевна! Вы, конечно, первый чек на 75 $ уже получили. Посылаю второй чек на 50 $ от Союза еврейских писателей в Нью-Йорке. Сейчас мне Андрей Седых сообщил, что он, со своей стороны, посылает Вам 50 $. В ближайшие дни состоится заседание Литературного фонда, членом правления которого я состою, и там, конечно, будет принято надлежащие постановление. <���…> Очень прошу передать <���Ивану Алексеевичу> мой сердечный привет и пожелания скорее возвратиться домой с восстановленными силами. В надежде на скорое свидание, остаюсь искренне преданный И. Троцкий».

19 сентября Вера Бунина посылает И. М. Троцкому благодарственное письмо, в котором говорилось:

«Дорогой Илья Маркович, Иван Алексеевич просил Вам передать сердечную благодарность за Вашу заботу о нем и сказать, что он всегда Вас вспоминает с неизменной любовью. Благодарю Вас и я со своей стороны. Ваша посылка очень кстати: завтра мы выписываемся из клиники, где операция и трехнедельное пребывание стоило нам совершенно непосильных трат. Мне пришлось повсюду занимать, чтобы все оплатить. <���…> И<���ван> А<���лексеевич> собственно страдал от опухоли на простате с мая месяца, и по ошибке одного специалиста нужная операция не была сделана в июле. И какие страдания перенес в августе И. А.! Слава богу, что хирург Дюфур 322успел сделать операцию и тем спасти И<���вана> А<���лексеевича> от верной смерти. Передайте от нас большую благодарность мистеру Н. Ханину за чек в 75 долларов. С благодарным приветом. Душевно Ваша В. Бунина».

Практически одновременно И. Троцкий получает письмо и от М. Алданова, датированное 22 сентября, в котором тот сообщает:

«Бунин уже вернулся домой из клиники. Операция сошла удачно, но Вы, верно, знаете, что все операции вначале кажутся удачными. Маклаков, только что посетивший Ивана Алексеевича, пишет мне, что вид у него ужасающий и что говорит он только о близкой смерти. Стоила ему болезнь уже более двухсот тысяч франков».

24 сентября И. М. Троцкий вновь пишет Буниной:

«Дорогая Вера Николаевна! Рад был получить от Вас письмецо, а еще более тому, что Иван Алексеевич уже переведен домой. Не сомневаюсь в том, что домашняя обстановка и ваши заботы скоро поставят дорогого пациента на ноги. Вчера состоялось заседание Литературного фонда. <���…> Сумей симпатии, <���выраженные Ивану Алексеевичу, – М. У.> отразиться на процессе болезни, <���он> должен был бы уже сидеть за письменным столом. Но <���с> симпатиями, как известно, на базар не пойдешь. Между тем, касса нашего фонда почти пуста, а нужда среди пишущей братии огромна <���…>. С большим трудом выкроили 25 $, правление просит меня принести Ивану Алексеевичу не только пожелания скорейшего выздоровления, но и свои извинения за столь ничтожную сумму. Наша касса пополнится не ранее второй половины ноября, после традиционного вечера, устраиваемого ежегодно литературным фондом <���…>. С дружеским приветом, душевно Ваш И. Троцкий».

27 сентября И.М. Троцкий сообщает М. А. Алданову:

«Вашу просьбу относительно И. А. Бунина по мере сил выполняю. Перевел Вере Николаевне помимо 75 $ Ханина еще две посылки: 50 $ от Союза еврейских писателей (ферейн им. И. Л. Переца) и 25 $ от Литературного фонда. Вам покажется, быть может, странным тот факт, что евреи легче и сердечней откликаются на помощь И<���вана> А<���лексеевича>, нежели христиане. Как только стало известно, благодаря Вашему письму, что И<���ван> А<���лексеевич> поддерживал во время оккупации еврейского писателя, тотчас же переменилось отношение к боль<���ному Ивану> Алексеевичу. Увы, в Литературном фонде пришлось натолкнуться даже <���на возражения – М. У.> одной особы (разрешите, имени не называть 323), которую пришлось поставит<���ь на место – М. У.>. К сожалению, касса Литфонда почти пуста, а нужда среди писательской брати<���и огромна – М. У. >. Только к концу ноября, после традиционного вечера Литфонда, касса, вероятно, пополнится. Очень меня огорчило Ваше сообщение о душевной подавленности И<���вана> А<���лексеевича> и о его мрачных мыслях о смерти. Ближайшего шестого октября еду в Женеву по <���ОРТ>овским делам и не премину, конечно, навестить И<���вана> А<���лексеевича> в Париже. Пробуду в Париже несколько дней. Не собираетесь и Вы, дорогой Марк Александрович, в Париж? Рад был бы Вас повидать и потолковать. Есть, что Вам рассказать».