Владимир Колесов - Концептология

Сначала о ментальности заговорили социологи и культурологи, изучавшие первобытные племена в колониях; они отметили ментальные отличия таких народов от европейских, но говорили о «формах духа» и «ментальных функциях», а не о самом менталитете. Затем психологи обнаружили сходство подобных «функций духа» с мировосприятием европейского ребенка, вступающего в жизнь, и тоже стали говорить о менталитете. В указанные 1920-е годы историки Средневековья указали на некоторые отличия средневековых типов мышления от современного европейского, и тоже стали изучать менталитет средневекового человека. Чуть позже тем же занялись философы, которые обобщили результаты конкретных наблюдений, седлав вывод о том, что на самом деле изучаются формы миросозерцания, отличающиеся от привычных современных, т.е. другие формы общественной мысли. Появились даже ошибочные толкования термина менталитет — от латинского определения mentalis, в котором якобы соединились два слова: mens, mentis "ум" + alis (← alius) "иной, другой" — «чужой разум».

Итак, проблема возникла в границах французского концептуализма, поскольку концептуализм имеет дело с готовым понятием (идеей); она оформилась в рамках англо-американского номинализма, который четко действовал в сфере предметных значений, связанных с объемом понятия — напрямую с вещью; но окончательно сложилась в пределах германо-русского реализма, который оказался способен выставить понятие «концепта» как виртуальной формы знания.

Понятие «ментальность» ставит перед нами проблему понимания мысли. В русском сознании мысль определяется характером человека, проявляется по его воле, исходит из ума и выражается в слове. Все метафоры выдают мысль как нечто, постигаемое зрением (яркая, светлая мысль, мысль блеснула и т. д.). Мысль — это полный аналог латинскому mens. Но русское сознание двоично, и мысль имеет свою пару: дума. Если мысль восходит к древнейшему корню со значением ‘страстно желать, стремясь’ и в русском сознании с XI в. концептуально определяется как ‘убеждение’, то дума означала ‘словомысль’ и у русских концептуализировалась как ‘мысль-намерение’, ‘мысль-совет’: «Дума — это мыслящая мечта» (К. Аксаков). Как связанная со словом, дума соотносится с речью (говорить). Мыслит человек — думает народ; мысль монологична — дума диалогична.

Ум — разум — мудрость представляют собою явленную сущность сознания. Всего ближе к сознанию разум — это способность познавать посредством чувств; разуметь — ощущать в сознании, чувственные интуиции. Разум — «победа над страстями» (Гоголь), здравый смысл, умение пользоваться умом, порождая мысли. Ум как память о прошлом опыте — интеллектуальная сторона сознания, вместилище разума-сознания; это близко к интеллектуальной интуиции. Мудрость — это прозрение (мистическая интуиция), высшее проявление ума, потому что мудрый владеет понятиями (концептами) и знает причины (точка зрения Аристотеля). Умный француз — разумный немец — мудрый русский.

Задания:

1. Чем сознание отличается от самосознания и от сознательности ? Замещением каких концептов все эти слова являются, и как это отражает русскую ментальность?

2. Как вы понимаете слова А. С. Хомякова: «В Древней Руси разуму недоставало сознания»? Сравните по словарям значения слов разум и сознание и ответьте на вопрос.

3. В следующих высказываниях отражена принадлежность их авторов к определенной научной программе; определите, к какой именно: «Мысли зависят от организации извилин в мозгу» (Б. Рассел) — «Строй русской мысли — вращательный, английской — поступательный» (Эпштейн) — «Мысль человека русского идет не немецкими путями» (И. Киреевский).

4. Какие отличия думы от мысли представлены в следующих высказываниях: «Думать — значит махнуть рукой на логику» (Л. Шестов) — «Огромная разница между людьми, которые мыслят, и людьми, которые думают. Всегда ясна мысль, когда туманна дума» (К. Аксаков) — «Надо же думать, что понимать!» (В. Черномырдин).

Историческая последовательность в преобразовании национальной ментальности представлена несколькими этапами и может быть описана как ментализация — идеация — идентификация (номинализация).

Ментализация (восприятие смысла) есть наполнение наличного словесного знака образным смыслом, переработка полученного калькированием или прямым переводом христианского символа с точки зрения предметного значения (объема понятия — денотата), т. е. постоянная сверка полученного символа с миром вещей, которому принадлежит первенство. «Въ житейскихъ вещехъ тружаются человѣци» — такова формула ментализации, которая действовала в древнерусском языке.

Пример

Слово со-вѣс-ть калькировано с греческого συν-ειδ-ος ‘знание’, ’сознание’, в старославянском языке (евангельский текст) в значении ‘нравственное сознание’, но в древнерусском с XII в. сохранило исконный смысл греческого слова ‘разумение’, ‘воля’. Результаты ментализации не совпадали в разговорном русском и в книжном славянском языке.

Идеация (выделение концептуального признака и наделение им слова) есть развитие собственных значений славянского слова, переработка уже воспринятого христианского символа с точки зрения словесного значения (содержания понятия — десигната). Средневековая формула идеации — «в веществене телеси найти невеществене», т. е. общее, абсолютное и вечное выявить в частном, конкретном и временном. Принцип идеации сменил механическую ментализацию в XV веке и сохранился в основании русского реализма.

Пример

Слово со-вѣс-ть постепенно развивало узкие значения, на которые наталкивало евангельское выражение «чистая совесть», и под давлением высоких (книжных) стилей речи получило значение ‘образ мыслей, соответствующих вере’ (XVI в.) с последующим переходом в символ современного значения. Последовательность развития концептуального признака и составляет процесс идеации.

Идентификация (отождествление) есть соотнесение значений слова с вещью, полное отчуждение от символа — «другого мира вещей» — путем рационального совмещения уже выработанных в ментализации и идеации содержания и объема понятия, словесного значения и предметного значения слова в их единстве. Это момент конструирования понятия как актуально явленного концепта и одновременно выделения слова из контекста как самостоятельной сущности со своим собственным значением. Другое название процесса идентификации — номинализация (именование в слове) — выражает эту идею. Процесс номинализации последовал сразу же за идеацией и поначалу протекал в границах производных слов как наиболее доступных прямому наблюдению.