Ольга Матич - Музеи смерти. Парижские и московские кладбища

«История поэзии», «Теория поэзии» и «История словесности» ( Саладин А. Т. Очерки истории московских кладбищ. С. 217). См. фото 1914 года в журнале «Искра» (http://tatiskray.ru/index.html?4/130.htm).

Из других издателей здесь похоронены основатель литературного журнала «Русская мысль» Вукол Лавров (с. 1912) и его редактор Виктор Гольцев (с. 1906).

Менее ухоженные часовенные столбы рубежа XIX – ХХ вв. семейства Анучкиных тоже стоят в ряд. О надгробных часовнях см. с. 135–136.

Самыми популярными были их булочки с изюмом.

Гиляровский В. А. Москва и москвичи. М.: АСТ Москва, 2005. С. 263–264 (первое издание вышло в 1926 г.). Сам Гиляровский (с. 1935) похоронен на более престижном Новодевичьем кладбище; надгробием служит большая глыба с его барельефным портретом.

Плита лежит на могиле Ивана Цветаева (с. 1913), профессора Московского университета по римской словесности и античному искусству, а также историка, археолога и создателя и первого директора сегодняшнего Государственного музея изящных искусств имени А. С. Пушкина. Он был отцом Марины и Анастасии Цветаевых.

Тарасов был одним из основателей театра-кабаре «Летучая мышь». Однажды он выручил МХАТ большим займом. О Тарасове подробно пишет Михаил Артамонов в «Московском некрополе» (М.: Столица, 1995. С. 15).

Армянское кладбище теперь является филиалом Ваганьковского. На нем похоронен Андрей Платонов (с. 1951); среди присутствовавших на его похоронах были В. Шкловский, А. Твардовский и Ю. Нагибин (из «Дневника» Нагибина, 1‐е изд, 1995).

Эта и следующая фотографии надгробного памятника Тарасова взяты из книги: Ермонская В., Нетунахина Г., Попов Т. Мемориальная скульптура. К истории художественного надгробия в России XI – начала XX в. М.: Искусство, 1978. Под фотографией надгробного памятника читаем: «Модель статуи Н. Л. Тарасова для его надгробия. Около 1911. Не сохранилась» ( Попова Т. Ф. Мемориальная скульптура конца ХХ – начала ХХ в. М., 1978.

Мы видели необычный памятник Андреева К. А. Ясюнинскому в Донском некрополе (с. 134).

Орехов восстановил его по эскизам. Голова Тарасова, которая была вылеплена по его смертной маске, сохранилась и находится в музее МХАТа. Надгробие снова установлено на Армянском кладбище.

Артамонов пишет, что памятник был уничтожен ( Артамонов М. Московский некрополь. М.: Столица, 1995. С. 58). Видимо, его восстановили в последние двадцать лет.

У архитектора Дмитрия Чичагова (с. 1894), который работал в псевдорусском стиле и построил, например, Московскую городскую думу, стоит своеобразная часовня из красного гранита по его проекту. На Ваганьковском также похоронен Константин Быковский (1906), архитектор Императорского Московского университета.

Из знаменитых ученых рубежа XIX – ХХ вв. там лежал физиолог и психолог Иван Сеченов (с. 1905), могилу которого в 1930‐х перенесли на Новодевичье кладбище; на Ваганьковском также похоронены экономист и статистик Александр Чупров (1908); Николай Умов (1915), выдающийся физик и профессор Московского университета. Здесь находится и могила историка и археолога Ивана Забелина (с. 1908), автора первого исследования Донского некрополя ( Забелин И. Е. Историческое описание московского ставропигиального Донского монастыря. 1865).

На Ваганьковском лежит авангардный художник Аристарх Лентулов (с. 1943).

Там же похоронен ведущий теоретик формализма Юрий Тынянов; на памятнике выгравирована его подпись, рядом стоит скамейка.

Из других артистов XIX века стоит назвать (в хронологическом порядке) комика Василия Живокина (1874), Сергея Шумского (1878), Николая Киреева (1882) и Михаила Лентовского (1906).

Артамонов М. Введенское кладбище. Список С. 78. На колонне высечена эпитафия: «Ты слыл безумцем в мире этом, / И бедняком ты опочил. / И лишь пред избранным поэтом / Земное счастье находил. / Так спи, безумный друг Шекспира, / Оправдан вечностью, Отцом. / Вещал он, что премудрость мира – / Безумство пред Его судом». Из умерших незадолго до революции на Ваганькове лежит Варя (Варвара) Панина (с. 1911), знаменитая исполнительница цыганских песен и романсов, родившаяся в семье цыган и выступавшая в ресторане «Яр», а в последние годы только на эстраде. Среди ее многочисленных поклонников были Александр Блок и Константин Коровин (он похоронен на эмигрантском кладбище Sainte-Geneviève-des-Bois под Парижем), а также члены царской семьи.

То, что на пьедестале выгравирован крест, скорее всего, дань восстановлению православия в конце ХХ в. Хотя Есенин и вырос в глубоко православной среде, он довольно рано стал сомневаться в существовании Бога.

За памятником мы видим могилы революционеров: слева Анатолия Железнякова, справа Василия (Васо) Киквидзе. На Ваганьковском похоронена известная революционерка Лариса Рейснер (с. 1926) – комиссар Морского генерального штаба во время Гражданской войны, а также журналист и редактор журналов, писательница и поэт. У Рейснер, известной красивой женщины, был бурный роман с Николаем Гумилевым еще до революции; после этого она одно время состояла в браке с революционером и государственным деятелем Федором Раскольниковым, была близко знакома с Блоком, дружила с Пастернаком, назвавшим героиню «Доктора Живаго» в ее память.

Рядом с ним лежит его сын – физик Аркадий Тимирязев (1955). Там же похоронен Николай Тихомиров (1930), один из первых специалистов по ракетной технике.

Плевако был известен как защитник рабочих и крестьян.

Фотография с сайта: https://tsiplev.ucoz.ru/forum/24-63-1. Автор статьи Александр Крохмалюк, главный редактор «Новой адвокатской газеты».

Те же слова были высечены на памятнике Плевако на Скорбященском кладбище.

На развороте книги выгравированы стихи Городецкого: «Одна звезда над нами светит, / И наши сплетены пути. / Одной тебе на целом свете / Могу я вымолвить: прости».

Из кинорежиссеров-шестидесятников на Ваганьковском кладбище похоронен Григорий Чухрай, автор знаменитой «Баллады о солдате» (1959), имевшей большой успех не только в Советском Союзе, но и во всем мире.

На могиле Аксенова сначала стоял деревянный крест. Мы познакомились с ним в мою первую поездку в Советский Союз (1973) и стали дружить – он тогда начинал писать «Ожог»; именно Аксенов познакомил меня с Окуджавой (см.: Матич О. Записки русской американки: Семейные хроники и случайные встречи. М.: Новое литературное обозрение, 2017. Глава «Василий Аксенов, или Мои 1970‐е»).