Борис Захава - Мастерство Актера и Режиссера

Мне кажется, правильно поступит актер, если он свою домашнюю работу над ролью начнет с того, что спрячет экземпляр роли в ящик письменного стола, чтобы до поры до времени совершенно к нему не прикасаться. Пусть первым этапом его домашней работы над ролью явится изучение самой жизни.

Уже тривиальным стало утверждение, что нельзя хорошо сыграть роль, если не знаешь той жизни, которая нашла свое отражение в пьесе, если не знаком с той общественной средой, типичным представителем которой должен явиться заданный сценический образ. Но не все еще понимают, что это знание должно быть всесторонним, конкретным и глубоким. Идея художественного образа, выражающая сущность того или иного жизненного явления, только тогда творчески плодотворна, когда она наполнена в сознании художника богатством конкретного жизненного содержания — в виде отдельных фактов, событий, человеческих лиц, их поступков, мыслей, разговоров, характерных особенностей, черт и черточек.

Плохо, если знание жизни у художника носит только абстрактный характер. Богатство конкретных наблюдений — необходимое условие истинного знания жизни, необходимое условие художественного творчества.

Однако также плохо, если этот багаж жизненных наблюдений пребывает в сознании художника в виде хаотической массы разрозненных впечатлений, не связанных друг с другом общей идеей, способной внести в этот хаос необходимый порядок, раскрыть внутренние закономерности данного явления, обнаружить его сущность.

Художник должен уметь, во-первых, наблюдать жизнь и, во-вторых, обобщать свои наблюдения, делать из них определенные выводы. Истинное знание — единство явления и идеи, конкретного и абстрактного.

В этой связи вспоминается один случай из моей режиссерской практики. Ставил я пьесу, действие которой протекало в последние два месяца перед Великой Октябрьской революцией (речь, по всей видимости, идет о пьесе М. Горького "Достигаев и другие". — Прим. П. Л.). У одного из актеров роль "не шла", и я никак не мог доискаться до причины, тормозившей творческий процесс. Актер был талантливый, работоспособный, и роль как будто вполне соответствовала его данным и творческому опыту. В чем же дело?

На одной из репетиций, в тот момент, когда артист неубедительно, формально произносил монолог о политических событиях того времени, я остановил его и спросил:

— Вот вы только что произнесли слово "кадет". Что означает это слово?

— Кадет — это член так называемой кадетской партии, — коротко, но вполне правильно ответил исполнитель.

— Очень хорошо! А что такое кадетская партия?

Актер правильно и уже более подробно ответил и на этот вопрос:

— Кадетской партией называлась партия, защищавшая интересы крупных капиталистов и помещиков и наряду с другими буржуазными партиями возглавившая силы контрреволюции в борьбе с Советской властью. Бытовое название ее членов — "кадеты" — произошло от первых букв ее официального наименования: "конституционно-демократическая партия".

— Отлично! А не расскажете ли вы подробнее о каких-нибудь людях, входивших в эту партию? Что они собой представляли? Какими чертами были наделены? Как говорили? Как выглядели? Как одевались?

Актер долго молчал, потом произнес:

— Право, не знаю.

— Может быть, вы знаете кого-нибудь из членов этой партии? Назовите хоть одного.

— Милюков, — неуверенно произнес актер.

— Что же он собой представлял?

— Он был лидером кадетской партии.

— Правильно. А что еще вы знаете о Милюкове?

— Больше ничего не знаю, — откровенно признался актер.

Разговор этот происходил в 1933 году. Актер был сравнительно молодой, в период революции он был еще ребенком и, следовательно, никакого личного опыта в области политической жизни того времени иметь не мог. Сознавая это, он постарался, как умел, подготовить себя по книгам. В частности, он безукоризненно усвоил формулу, раскрывающую сущность кадетской партии. Но разве этого достаточно? Разве только такое знание нужно художнику?

Я это почувствовал тогда с особенной остротой, потому что я-то как раз очень хорошо знал, что такое кадетская партия. И слово "кадет" не было для меня голой политической абстракцией. За ним открывалось для меня множество самых разнообразных жизненных впечатлений: людей, характеров, отношений, поступков, суждений, ораторских приемов, всевозможных человеческих лиц — бородатых, усатых, бритых, лысых, различных человеческих фигур — высоких, маленьких, толстых, худощавых, в сюртуках, пиджаках, визитках, с самыми разнообразными повадками, привычками, манерами.

Когда при мне произносится слово "кадет", все это как на экране проплывает в моем воображении. Вместе с тем во всем этом я всегда также ощущаю нечто общее, такое, что присутствует в различной степени в каждом из этих впечатлений и объединяет их в одно целое, сообщает этому многообразию то единство, которое и обозначается для меня словом "кадет". Определить словами это "общее" очень трудно. Однако попытаюсь.

Внешняя интеллигентность, некоторая важность от сознания своей "духовности", интеллектуальности, благопристойность, кажущееся благородство. Сознание собственного достоинства, переходящее у многих в самовлюбленность. Склонность к патетике в сочетании с благородной простотой, этакая искусственная естественность. И часто за всем этим эгоизм, своекорыстие, а иногда и жестокость. В существе своем — лицемерие, позерство, моральное и политическое ханжество.

Таковы человеческие черты и качества, которыми определяется для меня то типическое, что заключено в слове "кадет".

В данном случае это типическое жило в моем сознании во множестве индивидуально-неповторимых фактов. Я думаю, что именно таким и должно быть знание жизни, необходимое художнику. Ведь индивидуальное и типическое, частное и общее — это вовсе не антагонистические противоположности. В действительной жизни они находятся в состоянии единства и взаимопроникновения. В любом акте своего поведения, в любом поступке человек проявляет себя одновременно и как единственная, индивидуально-неповторимая личность, и как представитель определенной общественной среды. В каждой индивидуальности есть типическое. И оно проявляет себя не иначе, как через индивидуальное. Своеобразие, оригинальность, неповторимость не только уживаются с общезначимым и типическим, но являются необходимым условием проявления этих качеств. Чем ярче индивидуальность, тем сильнее в ней проявляются и типические черты.

Разумеется, познания актера, о которых мы говорили, были недостаточными применительно не только к слову "кадет", но и к целому ряду понятий, связанных с политической обстановкой и бытом того времени. Поэтому слова роли оставались для него чужими, мертвыми, не наполнялись конкретным содержанием, не будили ассоциаций, не вызывали чувственных представлений, не рождали эмоций.