Ирина Паперно - Интимность и история: семейная драма Герцена в сознании русской интеллигенции

В своей работе историка семьи и круга Герцена Карр черпал вдохновение и материал в личных контактах. Приехав в Швейцарию для участия в заседаниях Лиги Наций, он навестил дочь Герцена Тату в Лозанне. Как видно из его дневника, за первым визитом, 6 сентября 1931 г., немедленно последовал второй. Состоялось много бесед, и в них дочь Герцена «открыла немало из того, что хранилось в ее памяти»[72] {http://www.polit.ru/research/2010/11/17/gertsen_print.html#_edn72}. В 1932 г. с наивной решимостью человека, не имевшего отношения к русским драмам, Карр вступил в контакт с враждебным лагерем. Сын Георга и Эммы Гервег, Марсель Гервег (родившийся после семейной драмы), которого Карр разыскал в Париже, был «твердо настроен держать их [письма] подальше от любых русских рук». Однако он охотно передал переписку Герценов и Гервегов английскому историку, с тем чтобы тот затем поместил их в библиотеке Британского музея[73] {http://www.polit.ru/research/2010/11/17/gertsen_print.html#_edn73}. В предисловии к «Романтическим изгнанникам» Карр выразил глубокую благодарность «Mademoiselle Natalie Herzen» и «Monsieur Marcel Herwegh» (и извинялся перед первой за то, что называет ее в книге «домашним именем Тата»). Объясняя читателям свои и Марселя Гервега намерения, Карр пишет: «Главы мемуаров Герцена, излагающие историю разрыва [между двумя семьями], были изданы в свет советским государственным издательством в 1919 г.; с этого момента стало неизбежным, что раньше или позже обширная переписка, сохранившаяся в семействе Гервегов, будет использована, чтобы уравнять чаши весов, исправить серьезные неточности и восполнить пропуски в герценовской версии». В книге Карра процитированы в английских переводах (с французских оригиналов) многие из писем Натали Герцен Гервегу. В полном виде эти письма, хранящиеся в Британском музее, не опубликованы по сей день. Согласно биографу Карра, Дж. Хэслему, Карр предоставил Н.А. Герцен рукопись своей книги и спросил ее мнение, прежде чем послать «Романтических изгнанников» своему издателю В. Голланчу в январе 1933 г.[74] {http://www.polit.ru/research/2010/11/17/gertsen_print.html#_edn74}

О реакции Н.А. Герцен читаем в дневнике русского герценоведа Николая Анциферова: «Мне стало известно, что и Нат. Алекс. получила книгу Карра и, узнав правду, закрыла ее. Не стала читать дальше: “Лучше б я умерла, не знав этой ужасной книги”»[75] {http://www.polit.ru/research/2010/11/17/gertsen_print.html#_edn75}. Мы не знаем, дочитала ли «Тата» книгу до того места, где приводится прощальное письмо ее матери Гервегу, написанное по-французски 26 апреля 1852 г., за несколько дней до смерти, и цитируемое Карром в английском переводе (который слегка искажает текст):

…«a sign of life»—and to what purpose? Always to justify you by covering myself with reproaches, by accusing myself. Be at ease, though you have desire enough and means enough to succeed in that without my help—be at ease; if ever I speak before anyone who is able to understand (otherwise I shall not speak, otherwise it would be the greatest profanation of what is most sacred to me), it will not be to justify myself.

Have you hurt me? You ought to know that better than I—I only know

that my blessing will follow you everywhere, always.

To say more—would be superfluous.

[…«признак жизни» — и ради чего? По-прежнему для того, чтобы оправдать тебя, осыпая самое себя упреками, обвиняя себя. Будь спокоен, да, впрочем, у тебя достанет желания и достанет средств достигнуть этого без моей помощи, — будь спокоен; если я и буду говорить перед кем-либо, способным понять (иначе я не буду говорить, иначе это было бы величайшей профанацией того, что для меня свято), то никак не для того, чтобы оправдывать саму себя.

Причинил ли ты мне зло? Ты должен знать это лучше меня — я лишь знаю, что мое благословение будет с тобою везде, всегда.

Сказать что-то еще — было бы лишним.]

Карр комментирует: «Герцену не было сказано об этом письме. Это тоже было бы лишним. Он не оказался бы “способным понять”»[76] {http://www.polit.ru/research/2010/11/17/gertsen_print.html#_edn76}. От понимания самого Карра, кажется, ускользнуло то, что Натали на смертном одре готовилась говорить с авторитетом, стоявшим выше, чем представители общественного мнения.

Насколько мне известно, книга Карра не была переведена на русский язык. В СССР письма Натали Герцен к Гервегу были процитированы, в выдержках, в составе обзора этой переписки, подготовленного Л.П. Ланским для «Литературного наследства» в 1958 г. (где они появились с предисловием Я. Эльсберга)[77] {http://www.polit.ru/research/2010/11/17/gertsen_print.html#_edn77}. Ланский предложил несколько иное прочтение текста последнего письма. Согласно его переводу, Натали порицает Гервега за то, что тот оправдывает себя, осыпая ее попреками и обвинениями (привожу текст с дополнениями, сделанными мною по архивному оригиналу):

— «Признак жизни» — а зачем? по-прежнему, чтобы оправдываться [te justifier], осыпая меня упреками, обвиняя меня... Будь спокоен, хотя у тебя слишком много желания и средств, чтобы не иметь в этом удачи без моего участия, — будь спокоен: если я когда-нибудь открою рот перед кем-либо, кто мог бы меня понять*, — это будет сделано не для того, чтобы оправдываться [me justifier].

...Причинял ли ты мне зло?.. Ты должен знать это лучше, чем я... Я знаю только, что мои благословения будут следовать за тобою всюду, всегда —

Добавлять к этому что-либо... было бы излишне —

* Иначе я бы этого не сделала — иначе это было бы величайшим осквернением того, что остается самым святым для меня[78] {http://www.polit.ru/research/2010/11/17/gertsen_print.html#_edn78}.

Примечательно, что об этом письме не упомянуто ни словом в подробнейшей «Летописи жизни и творчества А.И. Герцена» (1976), в подготовке которого участвовали Л.Р. Ланский и И.Г. Птушкина, хотя там приводятся мельчайшие детали последних дней Натали Герцен[79] {http://www.polit.ru/research/2010/11/17/gertsen_print.html#_edn79}. Кажется, что чувства Натали к Гервегу оставались щекотливой или болезненной темой для герценоведов в России.

* * *

Как мы убедились, поколения исследователей русской общественной мысли и литературы живо интересовались семейной драмой Герцена. Среди них были видные члены предреволюционной левой интеллигенции, М.К. Лемке и Н.П. Анциферов, мятежный большевик Л.Б. Каменев, осведомитель НКВД Я. Эльсберг и британский дипломат и историк Э.Х. Карр. Конечно, было немало других, чья жизнь не стала доступна взорам публики. Эта история еще не закончилась. В 2002 г. в Лондоне известный британский драматург Том Стоппард представил герценовскую семейную драму в пьесе, названной «Shipwreck» («Кораблекрушение»), часть его драматической трилогии о судьбах ранней русской интеллегенции, «The Coast of Utopia» («Берег утопии»). В декабре 2006 г. эта трилогия с успехом шла в Нью-Йорке, привлекая внимание к Герцену и его семейной драме даже со стороны газеты «New York Times» и журнала «The New Yorker». В трилогии отразились не только проблемы душевной жизни Герцена, людей его круга и их предшественников (Белинского и Бакунина), их стремления к революционному преобразованию общества и отдельно взятой семьи, а также повышенный интерес к исторической значимости собственной жизни (проблемы, столь волновавшие поколения герценоведов), но и сложный жизненный и политический опыт самого драматурга, Тома Стоппарда, эмигрировавшего с семьей из Восточной Европы[80] {http://www.polit.ru/research/2010/11/17/gertsen_print.html#_edn80}. В октябре 2007 г. с участием Стоппарда, состоялась премьера трилогии, в русском переводе, в Москве. Как писала одна московская газета, «Том Стоппард оживил Герцена»[81] {http://www.polit.ru/research/2010/11/17/gertsen_print.html#_edn81}.