Сергей Аверинцев - Риторика и истоки европейской литературной традиции

Rhetorica I, 2, 1356b; II, 22, 1395b—1396а et passim.

Vitae sophistarum, praefatio, I, 1.

Ср.: наст, изд., с. 158—190.

1ST, VI, 204.205.207 (Widmann. Op. cit., S. 21).

«Любовь, что движет солнце и светила». Пер. М. Лозинского.

Максим Грек 1910, с. 142.

Киреевский 1911, с. 237.

Там же, с. 238.

Единственный пример сходного словоупотребления был подан в Англии, на которую столь часто оглядывались энциклопедисты: Ephraim Chambers, Cyclopaedia, v. i—Η, 1728. Как известно, французская «Энциклопедия» родилась из более скромного замысла издателя Jle Бретона — переработать перевод труда Э.Чэмберса. Обычным заглавием для энциклопедического издания в XVII и XVIII вв. было «словарь» (например, знаменитые «Dictionnaire historique et critique» П. Бейля, 1695—1697, и «Dictionnaire philosophique» Вольтера, 1764—1769) и «лексикон» (например, «Lexicon technicum» Гарриса, 1704).

De institutione oratoria, lib. I, с. 1, 10.

De comparatione verborum, 206; cf. delhucydide, 50 εγκύκλια μαθήματα — синоним έγκύκλιος παιδεία. Если верить Диогену Лаэртскому (lib. VII, с. 32) об έγκύκλιος παιδεία говорили уже во времена стоика Зенона, т. е. в конце IV в. до н.э.; неясно, однако, насколько достоверна информация Диогена и говорит ли она о наличии самого термина или только понятия. Ср.: Kühnert 1961, S. 6—7.

Platonis Hippias minor, p. 368 bd; Protagoras 318 df; Hippias maior 285 b sgg.

Ср.: Koller 1955, S. 174—189; Kühnert. Op. cit., S. 7—18, где приведена дальнейшая библиография.

Ср.: Wieland 1958, S. 323—342. Плутарх соединяет έγκύκλια καί κοινά как синонимы (De audiendo, с. 13, 45 с.).

D’Alembert 1894.

Ср., напр.: Nestle 1931, S. 1—22; Amim 1916; Geffcken 1923, S. 15—31; Saitta

1938.

Сопоставление Руссо с Сократом лежало на поверхности. Достаточно вспомнить стихи молодого Шиллера на могилу Руссо (1781).

Представление о некоей симметрии между фигурами Платона и Канта тоже лежит на поверхности. Вот несколько примеров, взятых наугад. «Относительно вопроса о началах и сущности науки вся история философии разделяется на две неравные эпохи, из которых первая открывается Платоном, вторая — Кантом» (Юркевич 1865, с. 323). «Основоположное философское открытие сделано Платоном и Кантом ...» (Бердяев 1947, с. 15). «Оба были узловыми пунктами, в которых сходились и из которых расходились философские течения... Платон и Кант относятся между собою, как печать и отпечаток; все, что есть у одного, есть и у другого» (Флоренский 1977, с. 126). «Что касается Платона, то его скорее можно сравнить с Кантом... Платон, как и позднее Кант, дал философское обоснование математики» (Гайденко 1979, с. 98 и 99).

Pantagruel, chap. 20 (ed. par L. Moland, p. 168).

«La Raison par alphabet». Genöve, 1769; Dictionnaire philosophique, ou La Raison par alphabet. Londres, 1770.

Liguori 1753—1755; Deierue 1929.

Diderot 1962.

Ranae, 1477—1478:

τίσ οιδεν εί το ζην μέν έστι κατθανεΐν, τό πνεΐν δε δειπνείν, τό δε καθεΰδειν κώδιον;

(Кто знает, быть может, жить — то же, что умереть, дышать — попойка, а почить — овчинка?)

В стихах 1080—1082 той же комедии Еврипид укоряется за то, что через своих персонажей подал гражданам и специально гражданкам примеры крайнего кощунства: «и рожать в святилищах, и любиться с родными братьями, и говорить, что жизнь — это не жизнь» (ού ζην το ζην).

По другому чтению — «у смертных».

Fragm. 639 Nauck (cf. fragm. 830 Nauck).

Отрицание наивного равенства себе понятий жизни и смерти, игра мысли и игра слова вокруг этого отрицания — это распространенное «общее место». В разрыве инерции общепринятого были заинтересованы не только рационалисты, но также их наиболее крайние противники — мистики, тоже склонные к установке на разоблачение видимости и вскрытие парадоксального несоответствия между ней и сущностью, на отталкивание от естественного восприятия вещей. Яркий пример — слова Хуана де ла Крус: «mueroporquenomuero», т. е. «я умираю от того, что не умираю» (смысл — отсутствие физической смерти составляет преграду на пути к вечной жизни и постольку является в некотором смысле духовной смертью; см.: Spanish Verse, p. 182—185; иногда стихотворение приписывается Тересе из Авилы). Цветаева хорошо знала цену высокой риторике. В ее «Новогоднем» сказано: «...Значит, жизнь не жизнь есть, смерть не смерть есть...» Позднее она оспаривала старое общее место: «...И что б ни пели нам попы,// Что смерть есть жизнь, и жизнь есть смерть...»

Epitres, CIV. А l’auteur du livre des Trois Imposteurs, v. 22.

Ср.: Панченко 1980, с. 144—162.

Diets 1922, Bd. II, Kritias В 25, S. 319—321.

Как известно, еще в 1740 г. пожелания, исполненные в дальнейшем изданием «Энциклопедии» Дидро и Д’Аламбера, были высказаны главой парижской масонской ложи герцогом Д’Антеном; издатель Jle Бретон, приступивший к организационной работе, также был членом ложи. См.: Venturi 1963.

Wieland 1799.

Имеются сведения, что первоначально И. Шиканедер, автор либретто, наделял двух главных магов оперы иными характеристиками; в это легко поверить: добро и зло здесь нетрудно поменять местами.

Textes choisis de t'Encydopedie.

Licurgus, с. 6, 9, 43d; с. 27; Numa, с. 4; с. 8, с. 15.

Ср.: Momigiiano 1975, p. 92—95, 120—122.

См.: Мелетинский 1982, с. 25—28 (имеется дальнейшая библиография).

Numa, с. 4 (Плутарх 1961, т. 1, с. 81).

«...On а besoin d’un Dieu que parle au genre humain» («Нужен Бог, который говорил бы к роду человеческому»), — сказано в поэме Вольтера о лиссабонском землетрясении.

«Поступай так, чтобы максима твоей воли всегда могла быть вместе с тем и принципом всеобщего законодательства» (Кант 1897, с. 38. Этот перевод точнее нового).

Один пример из многих — те дерзкие предположения об устройстве космоса, характерные для поздней схоластики, которые подготавливали исподволь новую картину мира, но имели эмпирической исходной точкой догмат о всемогуществе Божием.

Нам приходилось говорить об этом в другом месте; см.: Аверинцев 1976а, с. 23—27.

Впрочем, мы слишком легко забываем об определенных зонах средневековой литературы, где античные жанровые формы сохранялись и воспроизводились с замечательной верностью; достаточно вспомнить явление латинского овидианст-ва во Франции XI—XII вв. Инвариантом в составе античной, средневековой, ренессансной и барочной литератур была жанровая форма эпиграммы (ср.: наст, изд., с. 158—190).

Точнее: средневековая литература была таковой в той мере, в которой она сознательно строила себя и воспринималась в качестве художественной литературы (см. наст, изд., с. 154—155, прим. 1).