Жорж Минуа - Дьявол

Эта программа слишком расходилась с духом классической благопристойности и потому не получила практического воплощения. Уродливый дьявол оказывается неуместным в классическом искусстве, из которого он исчезает. Еще более уродливым, чем ранее, он появляется только в народных рисунках, например, в испанских плиехос (pliegos) — брошюрах, рассказывающих о различных жизненных ситуациях, где в наивных иллюстрациях появляется звероподобный дьявол, навеянный «звериным стилем» романской эпохи.

Художники периода барокко, напротив, возвращаются к первоначальному образу дьявола с ангельским обликом, падшего ангела, обладающего двусмысленной сверхъестественной чарующей красотой. Эти юнцы с великолепными телами, гармоничными чертами, украшающие престолы и алтари Испании XVII века, оказались столь соблазнительными, что художественный критик Интериан де Айяла в 1730 г. писал, что они представляют реальную опасность для истинно верующих. Для того, чтобы придать соблазнителю дьявольские черты, «хорошо бы добавить ему рожки на голове и когти на ногах. Тогда у любого зрителя возникнет презрительное отношение». В за-алтарной композиции Хосе Фернандеса Диаса «Битва ангелов» (Batalla de Los Angeles) (1641) в церкви Св. Михаила Хересского «Люцифер представлен полностью обнаженным, прекрасным, как Аполлон, чем олицетворяется мысль, что ангелы (в данном случае — падшие) — совершенные существа». Так возвращается идея красоты дьявола. Маги двусмысленности, художники барокко — по образу Бернини, способные заставить нас испытать нечто среднее между эротическим оргазмом и мистическим экстазом Святой Терезы Авильской, — умели создавать дьявольскую красоту, предающую ангелов проклятью.

Всегда существовал соблазн сделать дьявола равным Богу. Это относится, в первую очередь, к манихейской религиозной системе, основоположником которой был персидско-ассирийский проповедник Мани (216–276). Это направление было тесно связано с гностицизмом. Оно возрождалось на протяжении веков и продолжает возрождаться в различных формах. Древний манихейский миф радикален. В нем одновременно делается попытка объяснить сущность зла и выводится мораль, направленная на его уничтожение. Всегда существовали два противоположных несотворенных и равных принципа: света и тьмы, добра и зла, Бога и материи. Тьма, зло, материя персонифицируются в князе тьмы, воплотились в дьяволе. Долгое время княжество тьмы существовало само по себе в мире хаоса, ненависти, разобщения и саморазрушения. Но затем появился свет. В княжестве зарождается зависть и пронизывает в нем все. Для борьбы с тьмой Бог порождает сына — первого человека. Но человека побеждают сатана и его архонты и вбирают в себя часть света. Смешавшись с материей, он преобразуется в душу. Здесь мы узнаём многие маздеистские (зороастризм) мотивы.

После глобальной вселенской битвы, в которой он потерпел поражение, Бог предпринял сотворение мира, которое было просто-напросто хитростью, уловкой, направленной на высвобождение света: свет связан с материей, но в момент смерти он отделяется от нее. Тогда сатана предпринимает контратаку, вооружившись поистине дьявольской идеей: он создает мужчину и женщину — Адама и Еву — по образу Бога путем заключения духа в материю и наделяет их инстинктом продолжения рода, страшной страстью, которая обеспечивает бесконечное размножение людей, а последнее ведет к тому, что часть света всегда будет узницей материи. С тех пор люди, рабы этого проклятого желания, не перестают воспроизводиться, таким образом все больше и больше распыляя свет, множа темницы для него, коими и являются люди — бесцельно и бесконечно, абсурдно, из поколения в поколение. Грандиозный пессимистический миф, согласно которому борьба между добром и злом продолжается в каждом человеке. Поскольку Бог послал к Адаму и Еве змея, чтобы тот показал им древо познания в противовес древу смерти, позволяющее бороться со злом, кладя конец желанию и, таким образом, — размножению. Только конец человечества, создания дьявола позволил бы высвободить весь свет.

Разумеется, манихейство всегда преследовалось любой властью. Это касается и самого Мани. Его доктрина, которая «заразила весь мир, как яд злобного змея», эдиктом Диоклетиана 297 г. была объявлена вне закона. Миф о первородном грехе вбирает в себя различные фольклорные элементы, которые мы находим в «Кефалайя», сборнике диалогов Мани с учениками реальных или приписываемых ему, который был обнаружен в 1931 г. в Мединет Мади, в Египте. Здесь дьявол, сатана, князь тьмы, архидемон описывается следующим образом:

«Что касается князя, стоящего во главе всех сил тьмы, он пребывает в своем теле в пяти формах, в зависимости от формы печати пяти созданий, находящихся в пяти мирах тьмы. Его голова похожа на голову льва, родившегося в мире огня. Его крылья и плечи похожи на крылья и плечи орла, в соответствии с образом сынов ветра. Руки и ноги — от демона, по образу сынов мира дыма. Его живот имеет вид змеи по образу сынов мира тьмы. Его хвост, похожий на рыбий, свидетельствует о том, что он принадлежит к миру сынов воды». Он окружен пятью архонтами, или царями, пятью мирами тьмы и — иерархией бесчисленных демонов.

Отношения между князем тьмы и материей неясны. Непонятно, является ли он ее эманацией, или самой материей. Различные манихейские секты отвечают на этот вопрос по-разному. Появившиеся на Востоке в X веке богомилы сделали из дьявола, которого они называют Сатанаилом, старшего сына Бога, восставшего на своего младшего брата Христа и уведшего за собой треть ангелов. Он сотворяет мироздание и человечество, в основе которых, таким образом, лежит зло.

Катарский вариант, в том виде, в каком он появился в XII веке, в «Положениях о тяжбах», также делает дьявола создателем материального мира и телесной оболочки человека. Последняя у каждого человека заключает в себе духовную ангельскую часть. В катарском тексте, озаглавленном «Вопросы Иоанна», заявляется, что сатана «придумал сделать человека, чтобы он служил ему. Он взял глину и землю и сделал человека по своему подобию. Он приказал ангелу второго неба войти в тело из глины. И он взял другой кусок и придал ему форму женщины. И приказал ангелу первого неба войти в него». Мужчина и женщина, представители противоположных полов, являются, конечно же, сатанинскими созданиями. Дьявол — действительно князь мира сего. Из манихейства как крайней формы дуализма логически вытекает нигилизм. Если человек — дьявольское создание, заключающее в себе свет, единственный способ высвободить последний — положить конец человечеству.