Доминик Сурдель - Цивилизация классического ислама

После того как Кордовский халифат перешел молодому принцу Хишаму И, неспособному выполнять свои обязанности, «мажордом» ал-Мансур в конце X в. захватил власть и между 981 и 1002 г. провел около 50 серьезных военных походов с целью сорвать готовившиеся христианскими королевствами атаки против мусульманской Испании. Наиболее значительные из этих кампаний — которые можно считать образцом войн против неверных на границах мусульманского мира — были нацелены на Симанкас, Барселону, Леон, Сантьяго-де-Компостеллу и Серверу.

В Испании эмират, скромное начало которого было показано выше, в течение полутора столетий вел свое особое существование, и при этом его глава не испытывал потребности объявлять себя равным аббасидскому халифу. Умаййады, правившие там, опираясь на арабские кланы, обосновавшиеся в наиболее богатых регионах, и защищая с помощью берберских войск всегда слабые северные границы, не сумели полностью навязать свою власть коренному населению, которое лишь частично было обращено в ислам. В конце IX и особенно в начале X в. бунт в Малаге, вдохновляемый местным лидером, неоднократно ставил под угрозу авторитет Кордовы, тогда как арабские аристократы в разных регионах демонстрировали опасную непокорность. Между тем все изменилось с появлением нового эмира, сильной личности — Абд ал-Рахмана III, — который удерживал власть с 912 по 961 г. и сумел навязать свое господство всему Андалусу. Именно он в-922 г. решил принять титул халифа, взяв на себя таким образом роль защитника ислама перед лицом бессильного багдадского халифа и недавно появившегося в Ифрикии фатимидского халифа. Он же способствовал взлету блистательной цивилизации, достаточно оригинальной, чтобы, несмотря на многочисленные заимствования с Востока (богословско-правовые школы, литературные движения, политические институты и социальные обычаи), ее выделили особо как андалусскую.

Испанский ислам, в сущности, всегда был более монолитным, чем ислам багдадский. Во-первых, эмиры и халифы вынуждены были для сохранения единства своего королевства и воодушевления своих воинов искать поддержку у правоведов и укреплять религиозный и моральный ригоризм, потакая одному только маликизму, а во-вторых, их борьба против фатимидского движения и, следовательно, против шиитской идеологии повлекла за собой преследование любого направления мысли, которое могло быть заподозрено в благосклонном отношении к этой ереси. В то же время приверженность римским традициям придала особый оттенок некоторым аспектам искусства и литературы, тогда как память об умаййадской Сирии более всего сохранялась в административной и военной организации Испании, а в ее топонимике можно даже распознать названия знаменитых сирийских городов.

Защищенный от внутренней и внешней подрывной деятельности Кордовский халифат был тем не менее очень уязвим по причине проявлявшегося там, как и повсюду, соперничества за власть, опиравшегося на военную силу. С конца X в. хаджиб (мажордом) андалусского происхождения Ибн Аби Амир — знаменитый Алманзор, согласно западным источникам, — прибрал к рукам халифскую власть и передал ее своему сыну, спровоцировав повстанческое движение арабских кругов. Это было фактическим началом дробления мусульманской Испании на ряд арабских, берберских и андалусских эмиратов, которые от Сарагосы до Кордовы и от Валенсии до Севильи не смогли противостоять ни междоусобным войнам, ни натиску христианских королей.

Со своей стороны, фатимидская династия, возникшая в Ифрикии после 909 г. и утвердившаяся с 969 г. в Египте, изначально имела намерение возобновить с выгодой для себя «революцию» 750 г. и обосновать право на власть с помощью подрывной пропаганды. Фактически в этом случае речь идет не о семействе наместников, стремящихся воспользоваться ситуацией смуты, чтобы добиться административной и финансовой независимости, но о династии, претендующей на верховную власть, считающей себя единственно достойной ее, даже имеющей собственную религиозную доктрину.

Утверждением ее мирской власти занимался на заре X в. эмиссар шиитов-исмаилитов по имени Абу Абд Аллах, который избрал Магриб в силу его недосягаемости для центральной власти как наиболее подходящий регион для мятежного движения, использующего локальные недовольства. Преуспев при поддержке берберов Кутама и покачнув авторитет аглабидских правителей Ифрикии, а затем захватив их столицу Раккаду, он добился провозглашения халифом выходца из Сирии Убайд Аллаха, который принял имя ал-Махди и халифский титул «эмир правоверных». Убайд Аллах считал себя потомком Исмаила, потомка ал-Хусайна, сына Али и Фатимы. Отсюда имя — Фатимиды, которое получили члены династии.

Собственно говоря, правомерность фатимидских претензий всегда оспаривалась: как современниками, так и позднейшими хронистами суннитского направления, равно как и учеными нашего времени. Кое-кто не замедлил уличить Убайд Аллаха в том, что он не имеет никаких родственных связей с потомками Фатимы. Ныне общепризнано, что он был лишь видимым представителем тайного имама исмаилитов, связанным со своим имамом духовным родством, и что в этом качестве, как полагают, он мог законно объявлять себя ожидаемым махди. Убайд Аллаху наследовал Абу л-Касим ал-Каим — личность не менее загадочного происхождения, хотя Убайд Аллах всегда считал его сыном и представлял как потомка имама Исмаила: с этой целью он умышленно возвел его в ранг выше своего собственного, отразив это приставкой ал-каим ( би-амр Аллах) — «тот, кто взял на себя дело Аллаха». Но неясность, присущая эзотерическому исмаилитскому движению, адепты которого всегда намеренно пользовались фигуративным языком, не позволяет нам утверждать что-либо по этому поводу с уверенностью. Известно лишь, что новая династия, питая амбициозные намерения относительно центрального престола халифата, начала с организации своей магрибинской территории в соответствии с оригинальной идеологией, кардинально отличной от той, которая проводилась в Ираке.

Ее первые надежды свергнуть аббасидскую власть потерпели крах, после того как посланные из Багдада войска при поддержке наместников Египта победоносно отбили троекратно предпринимавшиеся против этой провинции военные походы. После этого она в течение некоторого времени довольствовалась правлением в Ифрикии, где в 920 г. была основана укрепленная резиденция Махдийа, «город Махди», но где хватало трудностей, способных замедлить деятельность в восточном направлении. С одной стороны, местные берберы были разделены на две соперничающие и враждебные группы, а сами сторонники фатимидского режима, принявшие его главным образом из протеста перед арабским владычеством Аглабидов, не всегда были покорны. С другой стороны, очень скоро появилась необходимость ликвидировать хариджитское королевство Тахарт и привести в «вассальное» состояние идрисидского принца Феса. Наконец в 943–947 гг. вспыхнуло ужасное, вдохновленное хариджитами восстание «человека на осле», получившее содействие суннитов маликитской школы, сохранившей влияние в Кайруане и поддержку умаййадского суверена, ревниво следившего за установлением в Северной Африке государства, способного с ним соперничать. Таким образом, только четвертый фатимидский халиф ал-Муизз (953–975) сумел распространить свое господство до берегов Атлантики, остановив морское наступление властителей Кордовы.