Юрий Федосюк - Что означает ваша фамилия?

Или другой пример: был в XVIII веке второстепенный писатель Пнин. Эта фамилия прежде всего заставляет вспомнить слово «пень» или же глагол «пнуть». Но ни пень, ни пнуть здесь ни при чем; гораздо ближе, как ни странно, слово «репа». Писатель был незаконным сыном вельможи Репнина (репня – каша из репы), а своих внебрачных детей богатые люди имели обыкновение награждать своей же фамилией, но в несколько измененном виде. Так, сын Репнина стал Пниным, сын князя Трубецкого – Бецким, а побочный сын коммерсанта Нилуса прославился как актер Нильский. Знаменитый русский физик Умов родился в семье внебрачного сына помещика Наумова – как видите, в этом случае видоизмененная фамилия оправдала себя как нельзя лучше!

Сами же высокородные дворяне очень бережно относились к своим фамилиям, и не дай Бог, чтобы кто-нибудь без их ведома изменил в ней хоть одну букву! Гордясь своей родословной, они – часто вопреки фактам – пытались возвысить своих предков, изображая, их знатными пришельцами-иностранцами. Ради этого изобретались легенды и весьма произвольно толковалось происхождение фамилий. Так, несколько русских дворянских родов (в том числе Шереметевы и Сухово-Кобылины) считали своим общим предком некоего Андрея Кобылу. Такой человек действительно существовал. Имя Кобыла позволяет предполагать, что это был человек сильный, крупный, или же родители, давая ему мирское имя, желали, чтобы он стал таким. В древние времена подобные имена не казались унизительными. Недаром сам Кобыла назвал одного из своих сыновей Жеребцом. Но утонченные потомки XVIII века стали стесняться столь грубого имени своего родоначальникам. На помощь им пришел герольдмейстер Степан Колычев, который придумал легенду, будто бы подлинное имя Кобылы – Комилла, это-де выходец из Пруссии, фамилию которого русские переиначили по-своему.

Графы Соллогубы, считавшие себя отпрысками знатного польского рода, были бы, наверное, весьма возмущены, если б им сказали, что фамилия эта происходит от украинского слова «салогуб», что означает торгаш.

Дворяне Бестужевы доказывали, будто бы основатель их рода – английский аристократ Бест из рода Бестюр, в начале XV века выехавший из Англии. Это, конечно, выдумка: фамилия Бестужев происходит от старого русского слова «безстужий», что означало бесстыжий. Явно не желая иметь такого сомнительного предка, чрезмерно стыдливые потомки решились на бесстыжую (чуть было не написал бестужую) ложь.

Правда, не всегда русские дворяне изменяли истине, доказывая свои иноземные корни. Мы уже познакомились с Гаррахами – Гороховыми и Гамильтонами – Хомутовыми. Можно добавить итальянских выходцев Чичери и Солари, превратившихся в Чичериных и Соларевых, крымского генуэзца Тутче, ставшего родоначальником Тютчевых, молдаванина Хераску, потомки которого стали Херасковыми, датчанина Кос фон Даалена, основавшего дворянскую фамилию Козодавлевых. Прадед выдающегося русского художника К.П. Брюллова писался Брюлло. Очень много русских дворянских родов – татарского происхождения. Их предки переходили на службу к русскому царю, крестились, получали русские имена, а старое, татарское имя превращалось, иногда видоизменяясь, в фамилию наследников. Предок Бибиковых был татарин Би-бек (то есть князь, по имени Би), Карамзиных – Кара-мурза, Тимирязевых – Темир-газа, Бахметевых – царевич Бахмет, Нарышкиных – крымский татарин Нарын, или Нарышка (уменьшительный суффикс – русский), Гаршиных – выходец из Золотой Орды Гарша.

Но очень часто иноземные пришельцы приобретали подлинно русские фамилии чуть ли не в первом поколении. Забавно читать в документах XVII века о том, что в Москве того времени жили голландец Лунев, англичане Юрьев и Иванов, немец Игнатьев.

Дворянские роды вносились в специальные родословные книги. Читая их, можно подивиться некрасивости многих аристократических фамилий: Блудовы, Безобразовы, Безбородки, Кривошеины, Голохвастовы, Дурасовы, Свиньины, Татищевы (от тать – разбойник). Тем не менее любой Свиньин или Безобразов считал себя неизмеримо выше какого-нибудь «холопа» – Степанова или Фомина.

Как ни уродливы были многие фамилии, внесенные в «родословные книги», менять их было много трудней, чем простые крестьянские. В конце XIX века дворяне Дураковские с «дозволения» царя стали именоваться Двораковскими; фамилия выбрана созвучная, сходная, но как изменился смысл! Вместо «дурака» появилось нечто, что могло бы намекнуть на близость ко двору. Как видим, некоторые фамилии умело маскируются, затрудняя работу антропонимиста.

Еще задолго до революции 1917 г. многие образованные или состоятельные люди стали стесняться своих некрасивых фамилий. Менять фамилию становилось все сложнее уже не только дворянам.

С развитием торговли, промышленности, образования человек «обрастал» большим количеством актов гражданского состояния и разного рода других документов. Чтобы фамилия не вызывала неприятных ассоциаций, как бы нечаянно производились небольшие описки, часто не менявшие фамилию в произношении, но менявшие ее начертание, а тем самым и значение. Здесь много помогало широко распространившееся «аканье»; пишется в безударном слоге о, а произносится а. «Корова» не напишешь «карова», за это можно получить двойку. Но фамилия Каровин может существовать, и никто не заставит писать ее «правильно», если она уже вписана в документы. Ведь фамилия не обязана иметь смысл, и написание ее не подчиняется строгим орфографическим правилам. Конечно, многие явные искажения фамилий вызваны безграмотностью писцов (вроде Кромской – Крамской), но иные выдают хозяина с головой. Если Коротыгины стали писаться Каратыгиными, то явно по воле или попустительству носителей этой фамилии, пожелавших не напоминать, что их родоначальником был какой-то коротышка; Карзинкины, Качановы, Марковниковы, Редкины, Понтрягины (из «Портнягины») с помощью небольших описок затушевали «простонародные» корни своих фамилий. Лажечниковы заставляют забывать, что их дед промышлял ложками, Быкодеров превращается чуть ли не в испанца – Быкадорова. Известные московские книгоиздатели начала нашего века упорно писались Сабашниковыми.

После революции 1917 г. такие хитрости оказались не нужны: любой советский гражданин получил право – если не было на то обоснованных возражений – менять свою фамилию и имя на любые понравившиеся. Тысячи людей охотно воспользовались этим законом. Новый уклад жизни побуждал особенно внимательно вслушиваться и всматриваться в свое имя; от всего старого хотелось быстро и решительно избавиться. О перемене личных имей предварительно давалось небольшое объявление в газетах. Заглянем в комплект «Известий» за 1930 год: Какушкин меняет фамилию на Осипов, Успенский желает сменить свою церковную фамилию на разудалое Бекренев, семья Царевых превращается в Правдиных. Венценосцев – в Лукина, Палачевы – в Павловых, Поповы – в Алексеевых. Некто Иллиодоров, зная, что имя Иллиодор носил скандально известный в связи с личностью Григория Распутина монах-мракобес, становится Антиверовым, семья Кулак – Коммунаровыми.