Пьер Шоню - Цивилизация классической Европы

Разгром кавалеров открыл путь беспощадной диалектике всякой революции: крайняя поляризация вплоть до точки разрыва. Армия против парламента, победа индепендентского меньшинства, казнь короля (9 февраля 1649 года), диктатура индепендентов за ширмой Rump — «охвостья» Долгого парламента. Разгром и обособление католической Ирландии после взятия Дрохеды (1649), избиение которой было весьма чрезмерной местью за жертвы протестантских меньшинств в 1641 году. Наконец, с 13 апреля 1653 года по 13 сентября 1658-го установление диктатуры Кромвеля. Английская республика и особенно протекторат определяют границы особого периода в рамках долгого английского устранения, которое продолжалось с 1603 по 1690 год.

Период псевдовозвращения Англии на арену международной политики. Навигационный акт (9 октября 1651 года), который резервировал морскую торговлю в английских портах за английскими судами или судами страны — производительницы товара, был составной частью этого. Что из него должно было последовать? Примененный со всей строгостью, он разрушил бы британскую внешнюю торговлю.

Но в конечном счете армия и Кромвель восстановили связь с протестантской политикой Елизаветы.

Английская интервенция во Фландрии, безусловно, была решительной. Но запоздалой и ограниченной. Она последовала за крупной колониальной операцией, которая началась в море в декабре 1654 года и завершилась в 1655 году завоеванием Ямайки, не достигнув своей цели — отрезать и занять перешеек. Операции Блейка зимой 1656–1657 годов против испанского побережья и имперских коммуникаций в Атлантике были точными и эффективными. Своевременная английская поддержка в момент битвы при Дюнах (июнь 1658 года) была оплачена уступкой Дюнкерка в память о Кале. Внешняя политика Кромвеля также была политикой архаичной, построенной на реминисценциях: Дрейк и Столетняя война. Стоит ли заключать в те же самые скобки первую англо-голландскую войну (1652–1654)? Сомнительно. В обоих случаях мотив один — непосредственный интерес, лишенный всякого идеологического контекста.

Оранжистские Соединенные провинции — партия фамилии Оранских была связана с элементами твердо предестинарист-скими; во внешнем плане ее политика соединяла антииспанские настроения с игрой протестантских альянсов, — были, по соображениям сентиментальным и династическим, простюартовскими, недоверчивыми к индепендентскому пуританизму. Парадоксально, но это была Голландия мирная, скептичная и республиканская, которая получила в наследство горький плод английской войны. Из суровой войны (1652–1654) главную выгоду извлекла католическая Португалия. Кромвель косвенно нанес последний удар голландской Бразилии, уничтожив ее 26 января 1654 года. Было ли это служением интересам протестантских держав или погоней за добычей?

Политика Кромвеля, более активная, чем политика «тирании», была столь же последовательной, как и политика Стюартов. На ее счету единственный крупный факт — глубокое завоевание Ирландии. Эпоха Кромвеля не привела к действительному возвращению Англии на континент.

Самоустранение Англии не зависело от голландского парадокса. На это существует лишь негативное объяснение. Замещение Атлантикой Средиземного моря в сердце ставшей планетарной системы коммуникаций, медленное, но неуклонное смещение Европы на север сделали новым центром тяжести устье великой речной системы Северного моря. Между юго-восточной половиной Англии, с одной стороны, и объединением Остенде — Антверпен, Зеландия — Голландия, с другой, разыгрывается сценарий диалектного равновесия с конца XV до середины XVIII века. Первенство переходит от Брюгге к Антверпену, от Антверпена к Лондону, затем от Лондона к Амстердаму, чтобы снова возвратиться к Лондону. Первые два этапа не входят в наши рамки, зато два последних — вполне в них укладываются. Голландский парадокс был частным парадоксом микролокализации. Это 80-летнее господство на морях флота слабо соединенных провинций: Зеландии, Фрисландии и Голландии, колониальный успех двух колоссов: Ост-Индской компании (1602) и Вест-Индской компании (1621), функция интеллектуального Убежища, почти одновременное утверждение в духовном плане наиболее непримиримого христианства благодати и самого крайнего антихристианского рационализма без утраты положения, обеспечиваемого извне представителями едва существующего государства — слабо связанного конгломерата городов, коммун и соперничающих «штатов», без численного преимущества. В целом, Соединенные провинции иллюстрировали, по ту сторону Средиземноморья и конца XVI века, «счастливый час для средних государств», о котором так хорошо высказался Фернан Бродель.

Соединенные провинции были порождены восстанием 1572 года, а точнее и вернее, отвоевательной деятельностью герцога Пармского (1578–1589), [40] Период наместничества Александра Фарнезе в Южных Нидерландах. — Примеч. науч. ред. подкрепленной конъюнктурой американской Испании, военной акцией старшего сына Молчаливого, великого статхаудера Морица Нассауского, с 1590 по 1606 год, которой поначалу благоприятствовало испанское распыление, а потом преждевременный обвал испанской и американской средиземноморской конъюнктуры. Успех переговоров (1606–1609), которые после стабилизации фронта (1606) завершились в 1609 году разделом по неожиданной оси восток — запад великих рек, был следствием непрочного объединения в непредвиденном стечении обстоятельств. Возобладавший развал Нидерландов закрепил успех недавней драматической истории относительно наследия долгого прошлого. С культурной и языковой точки зрения семнадцать провинций составляли три группы. По обе стороны от классической языковой границы: на севере — земли старонемецкого языка, на юге — валлонского. Но фламандско-нидерландские диалекты не охватывали целиком северные провинции. Гронинген, Дренте, добрая половина Оверейссела, часть Гельдернланда говорили на саксонских диалектах.

Диалекты Эйфеля [41] Эйфель — лесной массив в Германии. — Примеч. науч. ред. распространялись по восточной части обширной провинции Люксембург. С точки зрения религиозной в результате нескольких лютеранских и анабаптистских попыток Реформация пришла с юга. Первоначально, будучи французским поветрием, она охватила валлонский край. Города Фландрии, сильной и богатой в XVI веке южной части, были глубоко затронуты позднее. Переворот 1572 года остановился из чисто стратегических соображений — поддержка с моря, защита дамб и каналов — на берегах Зеландии и Голландии. Это Убежище совместно с пришедшими с юга «реформами» образовало протестантский морской фронт на юге, тогда как земли к северу и востоку от линии Маастрихт — Утрехт — Гронинген и весь саксонский край остались в большинстве католическими. Сам Амстердам, будучи сугубо прибрежным, не входил в первое Убежище. Застойный католицизм существенно отличался от реформированного и сознательного католицизма XVII века. Он утверждал себя с несколько суеверным почтением к прошлому, с ориентацией на архаичные социальные структуры, с неприятием современности. Религиозное деление так же не совпадало с рубежами семнадцати провинций, как и распределение языковое. Линия раздела была абсолютно случайна. От морского фронта (1572) произошел переход к фронту сухопутному (1606). В XVII веке он был еще слишком непрочен, чтобы быть определяющим. Провинция Голландия по-прежнему руководствовалась позициями морского Убежища.