Анатолий Иванов - ЦИВИЛИЗАЦИЯ МАДОННЫ

А. И. Немировский объясняет этрусскую и фригийскую легенды с помощью хеттских текстов, обрисовывающих положение царицы как участницы «священного брака», без которого нельзя было получить царскую власть. Царица приносила жертвы богам, покровительствующим царю и государству. Она рассматривалась в качестве заместительницы Великой Богини-Матери.

Пережитки этрусских обычаев А. И. Немировский находит и в римском культе. Так жрец Юпитера сохранял свою власть лишь до тех пор, пока была жива его супруга. Если жрец был заместителем верховного бога, то его супруга — заместительницей Богини-Матери, дарующей царю власть. Расторжение брака вследствие кончины одного из супругов лишало власти и покровительства богов.

В книге А. И. Немировского дан обстоятельный анализ этрусской мифологии и религии. Главной причиной отличий этрусского видения мира от греческого автор считает тот факт, что этруски меньше, чем греки, растеряли наследие эгейско-анатолийского мира в области религии и мифологии.

Как мы помним, главная богиня Крита именовалась Потниа Терон. В Этрурии мы снова встречаем ее под именем Туран. Это, собственно, не имена, а титулы: Потниа расшифровывается из этрусского языка как «владычица», а слова Терон и Туран содержат общеиндоевропейский корень «дар».

Другая этрусская богиня Аритими это греческая Артемида. Греческая по месту почитания, но не по происхождению. А. В. Сазанов в цитировавшейся ранее статье «К изучению теонимии Боспорского царства» отмечает негреческое происхождение культа Артемиды Эфесской: культ этот возник в западной Анатолии и с древнейших времен был местным.

Высокое положение в этрусском пантеоне занимала богиня Уни. Сохранилось изображение, на котором она, единственная из богов и богинь, восседает на троне, а не на курульном кресле. У этрусков тоже была своя триада — Уни, Тин и Менрва, но она состояла не из одних мужчин, как у шумеров, индусов и христиан: женщины имели в ней два голоса против одного.

Уни отождествлялась с финикийской Астартой. А. И. Немировский предполагает, что ее первоначальное пеласгийское имя было Эйлифия. Под этим именем ее почитали на Крите, оно же дало название Элевсинским мистериям.

Менрва (Минерва) изображалась с ребенком; в роли ее мужа выступал Херкле (Геркулес). Ее образ тоже восходит к Богине-Матери эгейско-анатолийского мира. Что же касается Тина, этрусского эквивалента Юпитера, то его роль в этрусской религии первоначально была весьма скромной.

Учитывая то огромное влияние, которое этруски оказали на Рим, как в области государственного строительства, так и в религиозной области, причем, как считает Н. А. Машкин, «влияние этрусков среди патрициев было, несомненно, сильнее, чем среди плебеев», хотелось бы, чтобы в конце концов появилась какая-то ясность по вопросу о том, кто же они были, эти самые этруски.

Для наших славянобесов с мозговым аппаратом облегченного типа никакого вопроса давно нет: «этруски — это русские». Эта идиотская этимология не вчера придумана, ей уже полтора столетия. Еще в середине XIX века А. Д. Чертков толковал топонимику и этнонимику Италии, а также лексику этрусских надписей с помощью русского языка. В умбрах он видел обричей, в долопах — дулебов, а в пелигнах — полян, в Кремоне ему мерещился Кремль и т. д. Толкование Чертковым этрусских собственных имен А. И. Немировский считает совершенно анекдотичным, но видит заслугу Черткова в указании на родство пеласгов с фракийцами.

Сам А. И. Немировский видит в этрусках смесь пеласгов и тирренов. Переселение пеласгов в Италию он относит к отдаленной исторической эпохе. К тому времени, когда там появились тиррены, пеласги уже в значительной мере смешались с местным населением Италии. Тиррены же были народом малоазиатского происхождения.

Эвола говорил о неиндоевропейском элементе у этрусков. Если считать пеласгов индоевропейцами, а для этого есть основания, значит, «неиндоевропейским элементом» были тиррены.

По мнению большинства этрускологов, этрусский язык не принадлежит к индоевропейской группе языков, но это вовсе не значит, что в нем нет элементов индоевропейской лексики. Однако отнесение того или иного смешанного языка к определенной языковой группе определяется вовсе не лексикой. В английском языке преобладают слова французского происхождения, однако, он считается германским. Словарный состав корейского языка чуть не на 3/4 китайский, однако, эти языки относятся к разным группам. Взять тех же хеттов: их язык признан индоевропейским, хотя в его лексике преобладают неиндоевропейские слова. Сами хетты, как и этруски, были народом смешанного происхождения: господствующий индоевропейский слой неситов отличают от собственно хеттов (хаттов), близких по языку к народам Кавказа. При смешанном этническом составе возникал и смешанный пантеон, но если мы знаем, по какому принципу классифицировать языки, то таких же принципов для классификации пантеонов по наличию в них тех или иных богов или богинь нет. Во всяком случае, уранически-хтоническая дихотомия Эволы здесь не годится, поскольку она основана исключительно на субъективных оценках, хотя классики расовой теории учили, что никому не дано определять сравнительную ценность рас. Это правило действительно и для расового мировоззрения.

Поль Брока, хотя он был антропологом и признавал свою некомпетентность в области лингвистики, тем не менее позволял себе экскурсы в эту область. Он утверждал, в частности, что языки победителей и побежденных «не сливались: один из них, в конечном счете, почти всегда вытеснял другой, подвергаясь при этом кое-каким искажениям, обычно лишь поверхностным». Победа того или иного языка зависит от пропорции его носителей и от сравнительного уровня цивилизации. Покоренная раса может полностью поглотить победителей, но их язык сохранится.

Как мы видели, смешанные языки, вопреки тому, что говорил Брока, все же есть. И факторы, определяющие доминанту этого смешения, вовсе не те, что он называл. Главное в таких случаях — устойчивость расового ядра к внешним влияниям. Брока полемизировал с лингвистом Шаве, который видел в языке «фатальный продукт организации, свойственной расе». Это было слишком даже для Брока: он сам относил себя к полигенистам, но идеи Шаве рассматривал уже как какой-то супер-полигенизм.

Брока ссылался на случаи полной смены народом своего языка. Но возьмем хотя бы пример Венгрии: завоеватели здесь полностью растворились, но их язык остался. Но неужели дикие пришлые кочевники-мадьяры имели более высокий уровень цивилизации, чем местное население? Да ничего подобного. Просто местное население, принадлежащие к динарской расе, отличается иммунодефицитом к внешним воздействиям. И это сказывается не только на языке, но и на религии. Не случайно динарские Албания и Босния — единственные страны Европы, в которых закрепился Ислам.