Николай Вахтин - Русские старожилы Сибири: Социальные и символические аспекты самосознания

Во всех трех поселках образовались этнически смешанные группы населения. Однако жители этих мест неожиданно приняли предложенную игру (ср. упоминавшуюся выше веру в «правильное» определение национальности): в сознании людей названия поселков (поселков, повторяем, довольно поздних и искусственно созданных) сегодня твердо ассоциируются с названиями национальностей: если некто живет в Ламутском – то он ламут, если в Чуванском – чуванец.

Основная масса жителей в Чуванском – чуванцы, в Ламутском – ламуты (ж 54 МК).

Один из наших информантов рассказал, что он всю жизнь говорил по-чукотски; по-русски он говорит плохо и с трудом, но записали его почему-то чуванцем, «наверное, потому, что я жил в Чуванске. Мои родные братья – чукчи, а я – чуванец». Вот как тот же информант (Инф 1) объясняет это в другом интервью, поправляя свою жену (Инф 2):

В: Кто живет в Чуванском? Инф 2: Чуванцы, ламуты, чукчей нет. Инф 1: Почему, там есть чукчи, только они все записаны чуванцами. Я тоже чукча, а записан чуванцем. В: Кто записывал? Инф 1: Учителя, когда мы первый раз приезжали [из табуна в поселок]. В Чуванское поехали, – значит, чуванцы (м 32 МК).

А вот мнение русского, недавно приехавшего в поселок:

Марково – интересный куст. Марково – русское село, в Ламутском – ламуты, в Чуванском – чуванцы, в Ваегах – чукчи (м 66 МК).

В сознании марковцев, таким образом, причинно-следственные связи перевернулись: многие уверены, что поселки названы так, а не иначе потому, что в них живут люди соответствующей национальности – а не наоборот, как в действительности обстоит дело: жителям этих поселков национальность приписывалась по месту жительства:

Из Чуванского здесь много есть. NN, он из Чуванского, он много знает. Он Чуванец. В Чуванском жили в основном чуванцы, потом они перекочевали, а в Ламутском – в основном ламуты. В: Почему поселки так назвали? Инф: Наверное, там было много ламутов, и назвали Ламутское (ж 33 МК).

Материалы статистики населения опровергают этот стереотип: по данным похозяйственных книг конца 1960-х – начала 1970-х годов, в Чуванском преобладающая часть населения действительно была записана чуванцами, но уже в Ламутском самая крупная часть населения писалась чукчами (см. табл. 3.1).

Таблица 3.1. Этнический состав населения Чуванского, Еропольского и Ламутского районов, 1967—1973.

Источник: Материалы похозяйственных книг (Архив ЧАО. Ф. Р-103. Оп. 1. Д. 18; Ф. Р-91. Оп. 1. Д. 18; Ф. Р-113. Оп. 1. Д. 30).

И не случайно информанты, поставленные перед необходимостью более дробной идентификации, противопоставляют разных жителей «этнической территории», которые в каком-то отношении все являются «своими», по признакам отношения к более мелким территориям – в данном случае к топонимам.

А так вот… большинство, те, кто с Чуванска приезжают, все еще считают себя чуванцами, хотя уже здесь и корни пустили и все… А вот дети считают уже себя марковскими (ж 74 МК).

Поскольку этническое самосознание групп базируется прежде всего на территории, то, соответственно, вхождение в их общину происходит достаточно легко. Походчанином, русскоустьинцем, марковцем можно стать : часто факта рождения или (в редких случаях) даже долгого (с раннего детства) проживания на данной территории достаточно для того, чтобы «стать своим» в этой культуре.

В: Много ли вы знаете людей, которые стали в Маркове «своими»? Инф: Много, очень много. Я приведу один пример. Такому [А.С.] было 3 года, когда его привезли в Марково. Он работал в аэропорту, был у них праздник, и я сказал тост: мы, марковчане, – и называю: [С.П.], [В.Л.] – мы вместе школу кончали. Многих назвал, это те, чьи родители приехали сюда после войны, здесь осели, и они себя вне Марково просто не видят. [А.С.] обиделся на меня – что я, говорит, виноват, что меня в три года привезли? Я, говорит, 30 лет прожил в Марково, а ты меня за марковчанина не признаешь?! А я его и не считал коренным марковчанином. Коренные – это те, кто родился здесь. Их мало, и они почти не уезжают: родители здесь, на кладбище, дети здесь, внуки здесь. И это для них родина… Много таких примеров (м 48 МК).

Г: Вы говорили, что если долго прожить в Походске, то можно стать своим. А если ребенок родился в Походске, но родители не походчане? Инф: Если родился, всё – походчанин. У меня была солистка (в фольклорном ансамбле. – Авт .): мать якутка, отец – приезжий русский, родилась в Походске. Конечно, она походчанка, все ее считают походчанкой (м 36 ЧР).

Признаком «своего» является знание территории, свободная ориентация на местности, умение охотиться, знание традиций и правил поведения [82] . Хороший пример здесь – два марковских жителя, брат и сестра Г. Дети русского (приезжего) отца и детдомовской чукчанки, они говорят только по-русски, называют себя чукчами, но он – рисует с закрытыми глазами карту всех проток со всеми подробностями, а она – полностью отождествляет себя с жителями поселка («наши»), а не с русскими и не с чукчами («они»); дети же их – чуванцы, полноценные и коренные Марковчане. Или ср. еще один рассказ одного из наших марковских информантов:

Отец у них был знаменитый человек – учитель, агроном, охотовед, скрипач. Он украинец, приехал давно – и все повадки у него были коренного жителя. Он все перенял, как легче тут выжить – хотя в то же время они здесь держали корову. У него было 10 детей, жена из рода Воронцовых. Вот их дети… Мы всегда считали, что они чуванцы. Эдик был, по-моему, чуванец [т. е. был записан чуванцем], но потом переменил национальность на «юкагир»… он это сделал в 1970-е годы. Старший брат его был чуванец. Миша – чуванец, Толя – тоже, следующая сестра – украинка. В общем, кто кем записался, тот то и есть. Мать у них была марковская (м 48 МК).

Признаком «своего» является, далее, нежелание (часто – моральная невозможность) покинуть эти места. Общий панический отъезд с Севера, начавшийся в начале 1990-х годов под давлением экономических обстоятельств [83] , везде на Чукотке затронул главным образом недавних приезжих. Коренные жители – эвены, чукчи, эскимосы – неоднократно говорили нам, что им «некуда ехать», что здесь их земля. По-видимому, ощущение марковцев совпадает с ощущением других коренных народов Севера:

Люди, которые здесь останутся, – это наши люди останутся. Кто жил здесь, кто родился здесь – те и будут жить. Вот портовские [84] – они никуда не собираются, те, кто родился здесь. Мои одногодки, кто родился здесь, – нет, они никуда не собираются (ж 54 МК). Марково – своеобразное село: оттуда мало уезжают. Приезжие тоже стремятся остаться там. <���…> Все марковцы очень любят свое село. Многие приезжие стали уже своими, у них даже говор как у нас… Приезжий может стать своим, стать «нашим» (ж 42 АН).