Татьяна Бобровникова - Повседневная жизнь римского патриция в эпоху разрушения Карфагена

Став трибуном, он сразу же предложил закон, по которому вопрос о гражданских правах и изгнании римского гражданина мог решить только римский народ (Plut. Ti. Gr.,25) Он был направлен против Попиллия. Гай произнес против него две речи, и Попиллий, не дожидаясь приговора, покинул Италию. Вслед ему полетело решение, лишавшее его огня и воды в Италии. Многим это показалось жестокостью. Юные сыновья изгнанника и его родственницы вышли на Форум в трауре и умоляли квиритов о снисхождении. Тогда Гай примчался на площадь и произнес третью речь «Против Попиллия и матрон».

Буассье Г. Цицерон и его друзья. Очерк о римском обществе времен Цезаря. М., 1914. С. 242.

Это видно из Аппиана (1,23), а также из фрагмента речи Фанния (ORF2,32, fr. 3).

Выражение Аппиана.

Интересна судьба задуманной им колонии. Почти через сто лет той же мечтой загорелся диктатор Цезарь. Он «записал себе на память, что следует заселить Карфаген». Но, как только он принял эго решение, он «погиб от рук врагов в здании римского сената. Сын же его… прозванный Августом, найдя это указание в записях отца, основал нынешний Карфаген очень близко от прежнего, но остерегаясь проклятой земли древнего города» (Арр. Lib., 136).

В подлиннике сардонический — когда губы человека дергаются в предсмертных конвульсиях.

Выражение Аппиана.

Я здесь не буду исследовать последние дни Гая так же подробно, как и последние дни Тиберия. Это выходит за рамки моей книги. Поэтому сейчас я скажу буквально несколько слов. До нас дошли два источника, повествующих об этих событиях, — Аппиан и Плутарх. В целом рассказ Плутарха кажется мне гораздо достовернее, но Аппиан сообщает несколько драгоценных подробностей, которые окончательно проясняют нам ход событий. Согласно Аппиану, к Гаю в храме кинулся какой-то плебей, схватил его за руки и умолял не губить Республику. В ответ на это один из приверженцев Гая заколол его кинжалом (Арр. В. C., I, 25). Этот рассказ кажется мне неправдоподобным по следующим причинам.

Первое. Невероятно, чтобы убийство, причем убийство в храме, произошло по такому ничтожному поводу.

Второе. Невероятно, чтобы этого человека убили — да еще кинжалом! — у ног Гая и он не сумел помешать преступлению.

Наконец, маловероятно, чтобы плебей обратился с подобной просьбой к Гаю в столь неподходящий момент — он не собирался проводить законы, мешать сенату или поднимать мятеж.

Между тем у Плутарха убит ликтор (у автора «Жизнеописания прославленных мужей» — глашатай консула. De vir. illustr., 65,5), убит в ответ на оскорбление и убит стилем. Этот стиль, очевидно, метнули наподобие дротика. Так что убийца, видимо, находился довольно далеко от Гая, и тот не мог его остановить. Эта деталь, кроме того, показывает, что толпа была безоружна. Однако Плутарх ошибочно говорит, что ликтор бросил свои обидные слова толпе, окружавшей Фульвия (Plut. C. Gracch., 13). Из всего дальнейшего следует, что Гай, а не Фульвий был обвинен в убийстве. Именно Гай бросился на Форум, пытаясь доказать свою невиновность. По словам автора «Жизнеописания прославленных мужей», он даже в волнении прервал речь трибуна (De vir. illustr., 65, 5). Далее Аппиан упоминает о гневном взгляде Гракха. Этот-то взгляд, по его словам, и принят был за сигнал к убийству. Оскорбление — гневный взгляд — удар стилем — это последовательные звенья цепи, перепутанные у наших авторов.

Аппиан упоминает еще об одном. Гай уклонился от участия в собрании и удалился в храм. Это кажется мне очень вероятным. Такое поведение соответствует всей его тактике после возвращения из Карфагена. По словам Плутарха, враги «хотели вывести Гая из себя», чтобы воспользоваться его вспышкой (Plut. C. Gracch., 13) Он знал себя и всячески избегал конфликтов. Об этом ярко свидетельствует такой случай. Консул решил удалить из Рима италиков. Гай, бывший еще трибуном, издал декрет, обещая защитить союзников. «Никого, однако, он не защитил и, даже видя, как ликторы Фанния волокут его, Гая, приятеля и гостеприимца, прошел мимо… Как объяснял он сам, не желая доставлять противникам повода к схваткам и стычкам, повода, которого они жадно искали» (Plut. C. Gracch., 12). Между тем известно, что одно упоминание об Африке приводило его в бешенство. Естественно, он решил не показываться на Форуме. Косвенным доказательством служат слова автора «Жизнеописания прославленных мужей». Он говорит, что Гай после убийства бросился на Форум, чтобы все разъяснить, и прервал речь народного трибуна. Какого трибуна? Конечно, Минуция, который, по словам того же писателя, хотел аннулировать его распоряжения в Карфагене. Значит, в то время как в храме произошло убийство, трибун произносил речь, а Гая почему-то не было (De vir. illustr., 65,5).

Правда, Плутарх говорит о критских стрелках, вызванных консулом. Но, даже если это правда, а не вымысел гракханцев, основной удар, несомненно, нанесли сами вооруженные граждане. Даже старый Метелл Македонский участвовал в бою.

У Плутарха Лициний.

Это ясно видно из Плутарха. Он пишет, что, по словам некоторых авторов, враги захватили Гая и его раба еще живыми. Но раб обнимал господина так крепко, что Гракха нельзя было убить, пока не умертвили и раба (Plut. C. Gracch., 17). Однако все почти согласны, что Гая и его раба нашли уже мертвыми. Значит, упоминаемая легенда могла возникнуть только оттого, что мертвый раб продолжал обнимать господина.

Цензором этого года был тот самый суровый и честный Кассий, который по совету Сципиона провел в 137 году демократическую реформу голосования.

Именно в этот год Красс Муциан избран был консулом.

Выражение Цицерона.

Исключение составляли консулы в эпоху 2-й Пунической войны.

Эти слова Сципиона, разумеется, никогда не были записаны им и изданы. Они принадлежат к числу тех мгновенных реплик, которые иной раз сам автор передает потом с некоторыми вариациями. Но Сципион, по-видимому, нашел очень емкую и запоминающуюся форму — все писатели повторяют его ответ почти с дословной точностью. Отмечу лишь два момента. Первое. Только Плутарх запомнил, что Сципион назвал народ не просто безоружным, но безоружным сбродом. Он, действительно, должен был употребить какое-то резкое выражение, так как все отмечают, что он оскорбил народ. Второе. Во всех источниках мы находим слова об Италии, которая для этого сброда не мать, а мачеха. Но Валерий Максим пишет, что Сципион еще прибавил, что сам когда-то привел их в Рим в оковах. А у автора «Жизнеописания прославленных мужей» читаем: «Кого я продавал с венком на голове (то есть как рабов. — Т. Б.). Мне представляется, что это некоторая расшифровка слов Сципиона, комментарий, внесенный в текст, чтобы пояснить выражение — «не мать, а мачеха». Такого рода пояснения не свойственны были Сципиону, который всегда говорил с предельной краткостью (см., например, его слова о двух консулах, отправлявшихся в Испанию). Вот почему я признаю эти слова позднейшими добавлениями.