Алексей Глухов - Русь книжная

Книги успешно продавали. И здесь же, в Печатном дворе, и в торговых рядах — книжном и овощном (!). Особенно бойкая торговля шла на Красной площади, у Спасских ворот.

Русские люди ценили и глубоко чтили книги. В имущественных описях, например, они занимали второе место после икон, что, помимо материальной ценности, говорило и об особом значении их для обладателя. Хранились они обычно в почетных красных углах.

Вот на почве такой устоявшейся книжной культуры и множились крупные русские библиотеки XVII века, как частные, так и государственные. Среди последних особая роль принадлежала библиотеке московских патриархов, начало которой положили московские митрополиты. Установлено, что в их казне находились и книги. Однако об общих контурах библиотеки можно говорить примерно лишь с середины XVI века — с эпохи Ивана Грозного.

Русскую церковь возглавлял тогда митрополит Макарий. Сам он не прославился как писатель, но был человеком широко образованным и большим книголюбом. И личные пристрастия, и нужды церкви заставили его настойчиво собирать все «святые книги», которые в русской земле «обретаются». Макарий затеял огромное предприятие: для назидания современникам и руководства грядущими поколениями заново составить и тщательно отредактировать «Четьи-Минеи» на все месяцы года — «Великие Четьи-Минеи».

Во исполнение задуманного Стоглавый собор 1551 года распорядился, чтобы «все святые книги с добрых переводов исправили…». И к Макарию со всех концов Руси стали стекаться необходимые материалы.

Эти-то главным образом славяно-русские рукописи и легли в основу митрополитовой книжной казны. Известно, что в 80-е годы XVI столетия Угримом Горским была составлена ее опись. К сожалению, она не сохранилась, и мы не можем судить о составе книг.

Автор работы о Патриаршей библиотеке Н. П. Попов связывает ее возникновение с именем Макария: «Основоположником патриаршего собрания древнерусских письменных останков был знаменитый русский книголюб и меценат митрополит Макарий, рукописный фонд которого, в неопределимом пока размере, явился первоначальным зерном, откуда с течением времени выросли митрополичья казенная, а затем и патриаршая библиотека». Добавим: патриаршество было учреждено в 1589 году.

Когда современный читатель хочет познакомиться с фондом книгохранилища, к его услугам каталог. Примерно аналогичным образом поступает и историк. Правда, ему приходится несколько хлопотней. Никто не готовил для него картотеку. Но зато иногда составлялись описи книжных собраний (мы уже упоминали о них). И чтобы отыскать такую опись, приходилось переворачивать груды различных бумаг. Так в разное время ученые опубликовали несколько списков из Патриаршей библиотеки.

Первая уцелевшая опись относится к 1631 году. Из нее видно, что в церковном имуществе патриарха, помещавшемся в Успенском соборе, было 17 рукописных и 4 богослужебные печатные книги. Еще 154 книги — «на его государевом патриаршем дворе в книгохранительной палате». Это тоже различная церковная литература, в основном рукописная (печатных книг только шесть), несколько греческих фолиантов. Интересно, что в этой описи есть сведения о вкладах трех московских митрополитов — Геронтия, Даниила и Макария. Однако кто из них и сколько оставил после себя, неясно, так как из описи следует, что от каждого из них в состав казны вошло лишь… по одной книге. И отмечаемая историками весьма неодинаковая библиофильская склонность митрополитов, по иронии судьбы, оказалась здесь обезличенной.

Итак, в 1631 году Патриаршая библиотека состояла из 175 книг. В дальнейшем она продолжала пополняться за счет запасов московских церквей и патриарших монастырей [17] патриархи были крупными землевладельцами, в их собственность входили и монастыри. Например, в 1639 году из Кирилло-Белозерской обители забрали 34 книги, приблизительно тогда же из Троице-Сергиевой — 19.

Рукописи и книги, оседавшие в Патриаршей библиотеке, не лежали запертыми в сундуках, а выдавались для различных целей. К сожалению, какими-нибудь обстоятельными данными мы не располагаем. Лишь от послепетровского времени дошел до нас документ — разрешение Синода пользоваться, наряду с Типографской, Синодальной библиотекой [18] с 1721 года, с упразднением патриаршества и образованием Синода, она была переименована. ректору, префекту, учителям и «первенствующих школ студентам» Славяно-греко-латинской академии. Для посетителей отводились три дня в неделю — вторник, четверг и суббота. Читать можно было не в помещении книгохранилища, а в столовой, где были поставлены специальные столы. В Типографской библиотеке (то есть Печатного двора) для чтения отводилась правильная палата.

Литературу выносить запрещалось, но не возбранялось делать записи. Вскоре, правда, книги под расписку стали получать «на дом» ректор и префект. За порчу и прочий урон взыскивался штраф. Однако обычного удела — утраты книг — Патриаршей библиотеке избежать не удалось.

Одним из ее назначений стало хранение исправных, канонизированных текстов. И этим объясняются появившиеся еще в XVI и прочно установившиеся в XVII веке ее связи с Печатным двором. Из Патриаршей библиотеки не только брали для перепечатки правленые книги, но заимствовали и образцы шрифтов.

Эти общекультурная и идеологическая функции патриаршего книжного собрания особенно ярко обрисовались после 1652 года при Никоне. Именно при нем составился тот фонд, который впоследствии завоевал мировую славу.

Новый 47-летний патриарх, шестой по счету, происходил из крестьян. Ему удалось обучиться грамоте, выбиться в сельские священники. Позже он — монах в северных монастырях, а затем архиепископ в Москве и митрополит в Новгороде.

Умный и властолюбивый Никон сумел завоевать расположение царя Алексея Михайловича, который называл его «собинным» (личным) другом и выдвинул в патриархи. «Из русских людей XVII века, — говорит Ключевский, — я не знаю человека крупнее и своеобразнее Никона».

Сделавшись патриархом, Никон поставил перед собой задачу укрепить церковь, которую расшатали бури века и в которой то и дело вспыхивали внутренние раздоры, поднять ее авторитет. Это совпадало с намерением царя, стремившегося с помощью церкви усилить абсолютистскую власть.

Упорядочение церковных дел, кроме того, связывалось с объединением украинской и русской православных церквей, а также с внешнеполитическими планами московского правительства, так как оно претендовало на роль защитника православных «меньших братьев», попавших под мусульманское владычество.