Вера Шервашидзе - Западноевропейская литература ХХ века: учебное пособие

Джунгли – символ судьбы, несвободы, где на каждом шагу героев подстерегают опасности: это и дикие племена мопсов, и тропическая лихорадка, и ядовитые насекомые.

Герои романа – Клод и Перкен – братья по духу. Они, как и «завоеватели», принадлежат к «посторонним», в которых отмерла восприимчивость к нравственному кодексу общепринятой морали. Клода и Перкена связывает не только солидарность людей, испытывающих «отчужденность» от мира, но и отношения учителя и ученика. Клод только входит в жизнь, болезненно воспринимая очевидность смерти. Перкен, обогащенный опытом, знает, что судьба – это не только смерть, но и несостоявшиеся надежды, неизбежность старости, уязвимость плоти. Перкен превращает свое знание в обвинение миру. Этим обусловлено его страстное желание «создать собственное королевство, существовать в большом количестве людей в течение долгого времени».

Но, как и в первом романе, стремление «оставить след на карте» превращается в трагически бесполезный жест. Неизлечимое заболевание Перкена – символ неизбежного поражения в мире абсурда.

Действуя «наперекор судьбе», герои Мальро черпают смысл в мире всеобщей бессмысленности: «...быть человеком еще более абсурдно, чем быть умирающим». В романах 20-х годов писатель создает типологию европейского сознания, «ужаленного одной заботой – сделать осмысленным существование, лишившееся смысла».

Романы 30-х годов – «Человеческое существование», «Время презрения», «Надежда» – стали непосредственным откликом на драматические события эпохи. В них ощущается значительная эволюция писателя, обогащенного опытом политической борьбы. На смену «завоевателям» приходят герои, объединенные узами братства, сражающиеся во имя справедливости и народного блага. В романе «Человеческое существование» революция теперь не только сфера приложения энергии «игрока», но самостоятельная ценность, способная изменить героя. Несмотря на верность старым темам – столкновение человека с судьбой, «вечный поединок человека и смерти», Мальро в этом романе изображает условия реальной жизни, которые подталкивают к революции. Таким образом, жанр романа «Человеческое существование» представляет синтез элементов притчи и социального романа.

Роман «Время презрения» основан на документальном материале о нацистских тюрьмах и лагерях смерти, но, как и «Человеческое существование», это произведение совмещает социально-историческую конкретность с экзистенциальными размышлениями о человеческом уделе. Герой романа, немецкий антифашист Касснер, «ведет свой бой» даже в тюремной камере, убеждаясь, что человек может сохранить собственное достоинство в любых условиях, осознавая свою причастность к «человеческому братству».

Роман «Надежда», созданный как непосредственное свидетельство участника гражданской войны в Испании, значительно отличается от предыдущих произведений Мальро. «Надежда» – это роман-хроника, в котором последовательно воспроизводится картина военных действий с июля 1936 по июль 1937 года. Жанр романа обусловил соответствующее изображение героев. В плюрализме мнений, в ожесточенных спорах разноликих участников войны постоянно звучит мотив – революция и нравственность. Революция – это война, бойня, кровь, которая потоками проливается и одной, и другой стороной. С позиции нравственности героям «Надежды» трудно оправдать этот «физиологический элемент войны», даже во имя искоренения самого страшного социального зла – фашизма. Мальро в своем романе задолго до «Чумы» и «Бунтующего человека» А. Камю показал вырождение любой благородной идеи в историческом действии. История излечивает от эйфории Мальро 30-х годов идеями коммунизма и светлого будущего. Сотни тысяч жертв сталинских лагерей, массовое уничтожение людей – все это стало для писателя признаками страшной своим трагизмом современной эпохи.

В неоконченном романе «Орешники Альтенбурга» Мальро, возвращаясь после многолетнего перерыва к проблеме индивидуального действия, вносит поправки и уточнения, являющиеся результатом активного вмешательства в современную историю: антифашистская борьба в тридцатые, гражданская война в Испании, французское Сопротивление. Утверждая обреченность любого действия, не имеющего преемственности, писатель взамен предлагает творческий акт художника.

Искусство, в концепции Мальро, – «это то, благодаря чему формы становятся стилем». Писатель подразделяет искусство на «творчество» и «воспроизводство». Первое определяется как истинное, преображающее реальность. Второе, воспроизводящее, копирующее действительность, – не истинное. Мальро считает, что только искусство, побеждающее время, смерть, пространство, является триумфом бренного человека над судьбой. Поэтому искусство определяется им как «антисудьба».

«Орешники Альтенбурга» – последний роман Мальро. Столь короткая творческая биография, охватывающая период между двумя войнами, обусловлена убеждением писателя, что романное время слишком коротко, чтобы вместить ту потенцию «антисудьбы», которая всегда оставалась основой его философских размышлений.

В послевоенную эпоху (40 – 70-е годы) Мальро создает цикл книг по искусству – «Зеркало лимба», которые являются логическим завершением его литературного творчества. Концепция искусства Мальро выразилась в углублении его экзистенциальных раздумий о человеческом существовании. «Божественная сущность» искусства и художника – в стремлении установить эстафету преемственности между поколениями. Мифологемой искусства является сопротивление смерти, обожествленная сила созидания и преображения мира. Этика трагического гуманизма обогащается в работах по искусству концепцией божественной сущности искусства и художника. Мальро создал новую форму романа, очевидными признаками которого являются мифотворчество, притчевость, размывание граней между философией и литературой, тем самым предваряя французский экзистенциализм.

Абсурд, которому А. Камю посвятил все свое творчество, ворвался в его жизнь нелепой роковой случайностью автокатастрофы и оборвал ее в канун Рождества 1960 года. Творчество А. Камю, Нобелевского лауреата, по праву считается классикой французского экзистенциализма.

Камю был уроженцем Алжира, который сыграл важную роль в формировании его лирико-пантеистического мировосприятия. «Самой большой моей удачей был тот факт, что я родился в Алжире. Я не написал ничего, что так или иначе не связано с этой землей». Двадцатилетнему А. Камю жизнь открывалась во всей ее контрастности: яркие краски, палящее солнце и нищенский убогий быт рабочего предместья Белькур, в котором родился и вырос будущий писатель. Мысль Камю балансирует, колеблется между этими полярными полюсами в эссеистике, прозе и драматургии.