Светлана Бакулина - Толерантность. От истории понятия к современным социокультурным смыслам. Учебное пособие

Дихотомия «свой – чужой» проявляется не только в сфере политического сознания и поведения людей, но и в религиозной сфере, где она также выполняет определенные функции/ дисфункции в социуме. В качестве средств отличия «своих» от «чужих» уже древнейшие люди… стали использовать различные социокультурные институты, которые в обществе выполняли двоякую, а именно интегративно-дезинтегративную функцию. Сплачивая членов коллектива в одно целое, способствуя появлению у них социокультурной, этнической общности, эти институты в то же время противопоставляли данный коллектив, данную общность и ее членов иным коллективам, иным общностям, общинам, родам, этносам, государствам, расам. В ряду таких социокультурных институтов находилась и религия. Интегрируя членов одной общности в единое целое, религиозные верования и ритуалы в то же время противопоставляли их представителям других общностей. Тем самым религия вносила новые акценты в оппозицию «мы – они», «свои – чужие», в результате чего возникло противостояние религий «своих» и религий «чужих».

Об интегративной функции религии сегодня говорят и религиозные лидеры, и общественные деятели, и государственные чиновники, и журналисты. При этом все они как бы забывают о дезинтегративной функции религии, о ее возможных дисфункциональных последствиях. Забывают о том, что религия часто играла немаловажную роль в возникновении конфликтов в обществе, забывают о многочисленных религиозных конфликтах и войнах, которых было так много в прошлом. Не было в истории общества ни одной эпохи, и современная не есть исключение, без религиозной розни, нетерпимости, религиозных гонений и конфликтов. Не было в истории и ни одной религии, которая обошлась бы без демонстрации своего превосходства и преследований инаковерующих.

Список примеров такого рода можно увеличивать до бесконечности, доводя его вплоть до самых последних десятилетий. Вспомним преследования хананеян израильтянами; первых христиан – сперва израильтянами, а затем – древними римлянами; «ведьм», еретиков и иудеев – христинами; протестантов – католиками, а католиков – протестантами; мусульман – христианами, а христиан – мусульманами; анабаптистов – лютеранами; суфиев – правоверными мусульманами; квакеров – пуританами в Англии; буддистов – синтоистами в Японии; староверов и сектантов – Православной церковью в дореволюционной России и т. д. Из современной истории можно вспомнить гонения на бахаистов со стороны официального истэблишмента в современном Иране или недавние преследования христиан в Судане. Исторический материал позволяет нам сделать важный для раскрытия темы статьи вывод: история религии, как и история общества, есть история выяснения отношений между «своими» и «чужими». Что касается редких случаев религиозной терпимости и согласия, то они являются весьма редкими и эпизодичными. Такие случаи скорее исключение, а не правило в истории религии.

Это правило справедливо в отношении практически всех религий, в том числе и в отношении дальневосточных религий (индуизма, буддизма, конфуцианства и даосизма), представители которых всегда хвалились открытостью ко всем остальным религиям в понимании истины. Даже в этих азиатских религиях можно найти претензии на исключительность. Как писал Э. Трельч, «все религии родились абсолютными, поскольку они следуют иррациональному побуждению и выражают действительность, которая требует веры, – при этом не только ради признания ее (т. е. действительности), существования, но скорее ради признания ее ценности». Но особенно актуальна была и до сих пор сохраняется в той или иной степени матрица «свой – чужой» в так называемых авраамических религиях – в иудаизме, в христианстве, в исламе. Для любой из этих религий все остальные являются заведомо «чужими». Рассмотрим механизм функционирования этой матрицы в теории и практике этих и всех остальных религий.

Первичной здесь в этом отношении является именно «теория». Авторы и исполнители политики религиозных преследований обычно опираются, если так можно сказать, на когнитивное основание: ведь каждая религия претендует на то, чтобы быть единственно верной и истинной верой; претендует на абсолютное и универсальное значение своего вероучения. Исходя из этого, каждая из этих религий требует, чтобы ее признали таковою и другие. Добиваясь этого, она использует различные средства вплоть до насилия. Таким образом, претензии религий на абсолютный характер своего вероучения предоставляют религиозную санкцию для практики нетерпимости и дискриминации. Религиозная нетерпимость и рознь связаны с неспособностью одного религиозного сообщества понять и признать право другого на истину, на обладание ею. Такое непонимание приводит сначала к вражде, а затем – к репрессиям, гонениям и, наконец, к религиозным войнам, в которых в кровавой битве сталкиваются «свои» и «чужие», как это, например, произошло во времена печально знаменитых «крестовых походов»…

Понимание народами необходимости иного отношения к «чужим» религиям, к «чужим» конфессиям, признание права на свободу совести пришло весьма и весьма поздно. Ситуация стала меняться, по крайней мере, в Западной Европе лишь в эпоху Нового времени, когда благодаря усилиям Дж. Локка, Д. Юма, И. Канта и других мыслителей были разработаны принципы идеологического плюрализма, было признано, что есть вопросы, в решении которых никто не может, в силу ограниченности способностей человеческого разума, претендовать на роль судьи, владеющего абсолютной истиной. К числу такого рода вопросов были отнесены и вопросы вероисповедания, религиозных и иных убеждений, мировоззрения в целом. С воцарившейся в странах Западной Европы атмосферой либеральных ценностей вынуждена была считаться и церковь.

Среди теологов все более и более популярным становилось признание, что человек – не Бог; поэтому ни человеку, ни земной церкви недоступна абсолютная истина, а потому в обществе должно признаваться много истин, в том числе и религиозных. Так зарождались основы плюралистического общества, религиозной толерантности. В религиозной сфере эти процессы легли в основу экуменического движения.

Но такое признание давалось церкви не легко и не сразу. Еще в 1832 г. папа Григорий XVI в своей энциклике «Mirari vos» обличал свободу совести как «вздор». Лишь в 1965 г. Второй Ватиканский собор принял «Декларацию о религиозной свободе».

• Что лежит в основе нетерпимости?