Сергей Сакадынский - Демагоги, пастухи и герои

Как писал Г. Морган, проводя социальные параллели между дремучим прошлым и светлым будущим, «время, прошедшее с наступления цивилизации, – это ничтожная доля времени, прожитого человечеством, ничтожная доля времени, которое ему ещё предстоит прожить. Завершение исторического поприща, единственной конечной целью которого является богатство, угрожает гибелью общества, ибо такое поприще содержит элементы своего собственного уничтожения. Демократия в управлении, братство внутри общества, равенство прав, всеобщее образование осветят следующую, высшую ступень общества, к которой непрерывно стремятся опыт, разум и наука. Она будет возрождением, но в высшей форме, свободы, равенства и братства древних родов».

Что бы ни говорили историки, но советская политико-экономическая модель приблизилась к этой идеальной системе более других. По крайней мере, в теории. Равенство всех перед законом было установлено раз и навсегда – привлечь к ответственности могли каждого независимо от рангов и званий. Заслуженно или нет – другой вопрос, в данном контексте не слишком актуальный. Борьба с богатством велась теми же методами, что и в первобытном обществе – в случае обнаружения богатого человека его имущество надлежит отобрать и поделить, его же самого отправить на перевоспитание в трудовые лагеря, а в случае невозможности перевоспитания просто расстрелять. Экономика и политика были замкнуты на одной-единственной политической силе. Диктатура пролетариата в чистом виде. Одна страна, одна партия, один фюрер – это, правда, из истории другого государства, но вполне применимо и в отношении СССР.

Народ и партия едины – тут можно вспомнить римское S.P.Q.R. [27]

Однако в однопартийности системы и партийности власти были заложены предпосылки социального неравенства. Были члены партии, а были простые граждане; первые, по сути, являлись привилегированным сословием. Чтобы попасть в структуру управления и занять самую маленькую третьестепенную руководящую должность, нужно было стать членом партии.

Естественно привилегия эта была дарована не всем. Своё право на партбилет нужно было доказать, пройти испытание, и только тот, кто это испытание выдержал, становился полноправным членом авангарда рабочего класса. Соответственно это давало ему доступ к использованию тех благ и возможностей, которые рядовому гражданину были недоступны. В том числе и возможность стать гораздо более материально обеспеченным.

Но с этим вопросом было не всё так просто. Единственным собственником в стране было государство, другой собственности, кроме государственной, не было и не могло быть. Экономика страны работала как единый механизм. Попытки частной инициативы пресекались. Одновременно шла перманентная борьба с накоплением частных капиталов, в том числе и представителями правящей верхушки. В СССР контролировались не доходы, а расходы. Человек, который тратил слишком много, неизбежно попадал в поле зрения контролирующих органов и должен был доказывать законность происхождения своих накоплений. Если это ему не удавалось, он незамедлительно подвергался наказанию, а имущество его конфисковывалось в доход государства.

Крах всей этой системы последовал вследствие того, что образовалось значительное количество людей, в том числе близких к власти, имевших деньги, которые они не могли легально использовать. Именно эти люди в поисках возможности легализовать свои капиталы подтолкнули политическую систему СССР сначала к «перестройке», а потом и к её фактической ликвидации.

Причина крушения советской системы не в её несовершенстве или ущербности, а в человеческой психологии. Мировосприятие современного человека радикально отличается от мировосприятия человека первобытного, о чём уже говорилось выше. Осознание и понимание самой возможности получить большую власть и большее богатство невозможно искоренить, поэтому появление отдельных личностей, пытающихся это сделать, обусловлено самой человеческой природой. Таким образом, становится очевидным, что в современном мире общество социальной справедливости не будет построено никогда.

2. Мечи и мушкеты

Бел-Африс: – Послушай, родич. В бою один на один египтяне – боги в сравнении с римлянами… Но этот Цезарь не знает боя один на один, он бросает легион туда, где мы всего слабее, как бросают камень из катапульты. И этот легион подобен человеку с одной головой и тысячью рук, и он не знает бога. Я сражался с ним, и я знаю.

Бельзенор (насмешливо): – Они испугали тебя, родич?

Бел-Африс: – Нет, родич. Но они меня сразили. Возможно, они испугались, но они раскидали нас, как солому… Все кончилось в одно мгновение. Они напали на нас там, где мы их меньше всего ждали.

Бельзенор: – Это значит, что римляне трусы.

Бел-Африс: – Им все равно, трусы они или нет: они бьются, чтобы победить.

Б. Шоу. Цезарь и Клеопатра

Нагасино.Нагасино – название замка в японской провинции Микава, считавшегося в своё время неприступной крепостью. Во время военных кампаний Сэнгоку Дзэдай он неоднократно переходил из рук в руки, и, наконец, летом 1575 годя этим замком завладел легендарный объединитель Японии Ода Нобунага.

Замок имел важное стратегическое значение, и 16 июня его осадил Такеда Кацуёри. Гарнизон стойко сопротивлялся всем тактическим приемам, которые были в распоряжении осаждающих, поэтому к 22 июня Кацуёри решил превратить штурм в осаду, надеясь уморить защитников замка голодом. Поскольку запасов пищи у осажденных было всего на несколько дней, они забеспокоились и послали за помощью к Нобунаге. Тот отреагировал мгновенно.

В операции по снятию осады с Нагасино он увидел возможность раз и навсегда сокрушить могущество клана Такеда, так что немедленно выступил на помощь осаждённым. Численное превосходство было на стороне Нобунаги – он мобилизовал более 30 000 воинов, в то время как войско Такеды едва ли насчитывало 15 000. Однако эта армия была набрана почти полностью из крестьян-асигару, войско же Кацуёри – большей частью из закалённых в боях самураев, а его ядро составляла тяжёлая конница – предмет гордости клана Такеда, сила, с которой нельзя было не считаться. Несмотря на это, опытные генералы Кацуёри предложили своему молодому господину отступить или же предпринять общий штурм замка, чтобы попытаться захватить его до прибытия Нобунаги. Тот отказался от обоих предложений, приняв решение атаковать противника на подходе.

Нобунага знал, что его войска ненадёжны и не выдержат серьёзной кавалерийской атаки. Узнав, что Кацуёри намерен сражаться, он спланировал свои действия соответствующим образом. Приказы, которые Нобунага отдал своим войскам, в полной мере показывает, насколько верно он оценил потенциал аркебузы. Его солдаты соорудили из верёвок и кольев импровизированные изгороди – редкий частокол, как раз такой высоты, чтобы через него не смог перескочить конь.