Михаил Ильинский - Индокитай: Пепел четырех войн (1939-1979 гг.)

Чи Хонгу и двум его напарникам было поручено осесть в северных районах Вьетнама и создать отделение «союза китайских эмигрантов», которые якобы бежали от преследований на территории КНР. Но пришли они во Вьетнам со значками Мао Цзэдуна и пекинской пропагандистской литературой. Поселились они не вместе. Контакты между собой не раскрывали. Связь держали секретно.

Вместе с завербованными агентами во Вьетнам проникали и кадровые разведчики КНР. Так, два резидента китайской разведки были обнаружены в деревнях Синсайтханг и Синфичунг.

Казалось бы, деревни как деревни. Обычные для этого края дома на сваях, бамбуковые заросли вместо изгороди, рисовые поля. Но при проверке стало известно, что многие дома, даже магазины, принадлежали китайцам. Здесь работала своя служба безопасности. Небольшая радиостанция принимала сообщения из Пекина, а затем, получив соответствующие инструкции, распространяла сведения, компрометирующие вьетнамские органы народной власти. Вещание велось на вьетнамском и языках национальных меньшинств.

Китайский шпион Тхао Сео Вант также осел во Вьетнаме во время «культурной революции». Под предлогом «бегства от хунвэйбинов». Но на допросе он рассказал, как был завербован китайскими спецслужбами:

– Это было октябрьской ночью. Я лег рано, но был разбужен резким стуком в дверь. Моим «гостем» оказался Ли Хань – сотрудник административных органов уезда. Он сказал, что у него весьма срочное и секретное дело, не терпящее отлагательств. Я оделся, закурил трубку.

– Мы проверили тебя и знаем, что ты ненавидишь Вьетнам. Знаем, что после 1954 года потерял большие суммы денег и стадо буйволов. Все было конфисковано вьетнамской властью. Ты должен отомстить. И твое время пришло.

Ли Хань помолчал с минуту. Я разлил чай в пиалы. Ночной посетитель продолжал:

– У тебя есть родственники во Вьетнаме? Сколько их и кто они?

Я ответил: «Всего пятеро. Двое из них милиционеры. Один из родственников, кажется, избран старостой в деревне, остальные крестьяне…

Ли пожал мою руку, затем почесал подбородок и, ухмыльнувшись, заметил:

– Вот это здорово! Мы недаром делали на тебя ставку! Ты войдешь в доверие к своим родственникам. Можешь говорить о нас что угодно и первое время делай вид, будто верой и правдой служишь Вьетнаму. Рано или поздно тебе поверят. У тебя должно хватить ума не лезть на рожон и не вызывать никаких подозрений. Начнешь работать на нас, когда пробьет твой час. Сейчас Вьетнам борется против американских агрессоров (шел 1967 год), и, как ты знаешь, мы помогаем Вьетнаму. Но Ханой не желает следовать нашим указаниям. И чем дальше, тем больше. И зря. Мы этого не потерпим. Заставим этих строптивых встать на колени.

Затем Ли вытащил из кожаного портфеля крупномасштабную карту северных провинций Вьетнама.

– Укажи, где живут твои родственники.

Я ткнул пальцем в район Лаокая.

– Нет, здесь тебе появляться не надо. Может быть, со временем, когда легализуешься. Мы тебя переправим в деревню Намчау, в провинцию Хоантлиеншон. Оттуда переберешься в Хатуен, где тебе временно предстоит жить. Туда же перебросим твою жену и детей: они тоже будут работать на нашу разведку. Когда оформишь все документы, утвердишься на новом месте, напиши письмо родственникам и договорись с ними о встрече. В случае неудачи или если у них возникнут подозрения, найди причину для ссоры и прерви с ними всякие связи. Дальше будешь работать один.

Но Ванг оказался не столь ловким разведчиком, как рассчитывали специальные службы. Он был разоблачен. Несколько месяцев находился под наблюдением, затем был арестован и сел на скамью подсудимых.

Как был выявлен Ванг?

… В 1970 году в поле зрения контрразведки попал некий «добрый старик» из племени мео. Его уже знали люди не только деревни Намчау, но и в Лаокае, Хатуене. Он неделями пропадал в джунглях и горах, где собирал лекарственные травы. К народной власти, казалось бы, относился со всей душой и никогда не допускал никаких компрометировавших его высказываний. За свои услуги и поставки лекарств с местных жителей денег не брал. Короче говоря, у старика была репутация «порядочного доброго человека». Однажды выделил даже несколько сот донгов на строительство школы, купил детям книги и тетради.

Все считали, что деньги-у него водились, но источник никому не был известен. Такое случалось у многих горцев. Пришло время, и Тхао Сео Ванг выписал из Китая свою жену и детей. Вот уж был праздник! Ванг не жалел вина. Еще бы! Его жена и дети спаслись от хунвэйбинов! Люди сочувствовали Ванту, и каждый участливо спрашивал его, не нуждается ли он в помощи. Ванг отмахивался и говорил, что в жизни научился выкручиваться сам, а если что случится, то непременно обратится к своим соседям. Люди открыто говорили Вашу о своих опасениях, о том, что Китай готовится к агрессии против Вьетнама. А «добрый старик», подливая в рюмки вино, как бы невзначай выспрашивал о том, как и где строятся вьетнамцами укрепления, размещаются воинские подразделения.

Не подозревал Вант, что среди гостей, одетых в платья мео, были и контрразведчики. Они не выпускали из виду шпиона, не оставляли без внимания его вопросы. Им было известно, что «игра в доброго старика» из племени мео была лишь «легендой прикрытия». А поездки за травами в джунгли были необходимы ему как алиби в случае разоблачения истинных целей перемещений – сбора разведывательных данных.

Только в 1978 году из Хатуена шпион передал 17 информации в китайский разведцентр, сам неоднократно переходил границу. Его дом также был в числе явочных квартир для кигайских визитеров.

Агент № 218. Под таким номером он был зафиксирован в архивах спецслужб с 1975 года после встречи с непосредственным «шефом» Тхао Хайсином. Тогда китайский шпион изложил агенту программу «центра» по борьбе с Вьетнамом, состоявшую из трех этапов: Китай усиливает антивьетнамскую пропаганду; требует возмещения долгов, прекращает помощь, проводит операцию «няньцяо», отзывает специалистов, оказывает экономическое и политическое давление; наконец, если ослабленный Вьетнам не согласен идти по пути Пекина, то начинается война! Однако накануне «третьего этапа» китайский агент № 218 был выведен из игры вьетнамской контрразведкой.

Вдоль верхнего течения реки Черной, бурного, порожистого и коварного притока Красной реки, на крайнем северо-западе Вьетнама, на площади в 17 408 квадратных километров, раскинулись земли провинции Лайтяу. В ее семи уездах, три из которых граничат с Китаем, проживали 263 тысячи человек, представители свыше десяти национальных меньшинств.