Лев Гумилев - Хунну в Китае

Однако табгачские вельможи от этой реформы не пострадали, так как ограничение землевладения не затронуло бенефиции, которыми владели чиновники. Больше того, за ними были закреплены наделы от 600 до 1500 му (36,15-93,6 га), в зависимости от ранга. Рабовладельцы, сверх того, получали наделы на рабов, которые, таким образом, из пленных становились колонами. А кто были рабовладельцы, понятно: воины и воеводы, имевшие возможность захватить пленных, т.е. табгачи, а отнюдь не китайские подданные империи. Эта деталь заставляет думать, что под властью косоплетов Северный Китай отнюдь не процветал: площадь обрабатываемых земель сокращалась, и поэтому надел стремились дать каждому, кто был в состоянии его обработать. Но из этого числа исключались лица, явно не лояльные правительству, т.е. китайская знать. В принципе табгачское правительство ничего не имело против крупного землевладения. Например, оно стало наделять огромными имениями буддийские монастыри. Но оно хотело получать налоги с наделов [340]и желало, чтобы сяньбийские воины использовали труд рабов на земле [341], т.е. превратились в мелких помещиков. Это уже, бесспорно, феодальная система; жаль только, что неизвестно, была ли она осуществлена. Зато точно известно, что она была недолговечна.

В правление регентши-мужеубийцы произошло несколько событий, важных и показательных. На южной границе начались неудачи. Гнилую династию Сун в 479 г. сменила новая династия — Ци, сразу переманившая на свою сторону княжество Уду и отразившая два натиска северян в 480 и 481 гг. Зато на северной границе наметилось улучшение. В 479 г. заявил о своем существовании народ киданей. Это древнемонгольское племя, обитавшее в Северо-Западной Маньчжурии, испытывало натиск со стороны Когурё и потому добровольно подчинилось империи Вэй, согласившись платить дань [342], но отказавшись давать людей для пополнения вэйской армии. В 480 г. потомки юйвэньцев, татабы, просили разрешения поселиться в пределах империи и были приняты в число подданных [343]. Жужань ослабела, так как от нее отделились телеуты. Они откочевали на запад и создали самостоятельное владение, искавшее союза с империей Вэй. Наконец Тогон, естественный враг империи Вэй, увяз в мелкой войне с танчанами — кочевыми тибетскими племенами нагорий Амдо [344]— и перестал тревожить западную окраину империи [345]. Но все эти события происходили почти без участия правительства императрицы Фэн, которое больше занималось внутренней перестройкой своего государства.

Двор в Пинчэне постепенно, но неуклонно терял свой кочевнический облик и превращался в обычную столицу Китая. Инициатива перестройки принадлежала придворным кругам.

Говоря об экономическом развитии страны, следует учитывать не только как собираются богатства, но и на что они растрачиваются. Императрица Фэн устанавливала при своем дворе китайские моды. Для придворных разных рангов как знаки различий были введены значки в виде красивых подвесок, брелков и лент. Кочевнические халаты оказались вытесненными красивыми красными куртками. Во дворце соорудили роскошный тронный зал. Для детей знатных богачей учредили школу с китайскими учителями [346]. Однако жестокий сяньбийский обычай, по которому мать наследника престола предавали смерти, чтобы лишить ее влияния на будущего царя, остался в силе [347]. Табгачское государство, становясь китайским, в конце V века переживало мучительную стадию перерождения — оно превратилось в кочевническо-китайскую химеру.

Скомпрометированный даосизм, уступивший свое влияние на «варварское» население империи Вэй буддизму, терял последние позиции при дворе, понемногу вытесняемый конфуцианством. В 482 г. юный император Тоба Хун II впервые совершил церемонию поклонения предкам по конфуцианскому ритуалу [348]. Одно это должно было обеспокоить даосов, но в 485 г. последовал указ против магии и гаданий, т.е. против узкой специальности даосских монахов. Мотивом запрещения было противоречие науки о предсказывании будущего классическим книгам, и особенно строго воспрещалось гадать о судьбе народа. Гадательные книги было предписано сжечь, хранение их квалифицировалось как преступление [349]. Указ лишил даосов права на всякую деятельность, но окончательная гибель их общины, разумеется, в легальной форме, наступила год спустя после смерти императрицы Фэн, т.е. в 491 г. Тогда был убран знаменитый алтарь Лао-цзы, сооруженный Тоба Дао, запрещены старинные табгачские обряды и введен новый культ — поклонение солнцу и луне, в 492 г. замененный обычным китайским культом «Пяти царей», т.е. конфуцианством [350].

Реформы культа и изменение обычаев можно рассматривать как индикатор изменения политической ориентации. Правительство императрицы Фэн явно предпочитало китайских подданных табгачским. Ради примирения с китайским населением в 484 г. была проведена реформа налогов. До этого налог взимался с группы, состоявшей из 3-10 семей, плативших в казну 2 куска ткани, 2 фунта пряжи, фунт шелковой нити и 200 мер зерна. Кроме того, в пользу местного правителя добавлялся один кусок ткани, а часто и больше. Из собранного налога местные правители брали себе столько, сколько хотели, а остальное сдавали в казну. Реформой было установлено жалованье чиновникам и снижен налог: 2 куска ткани и 29 мер зерна в казну и 2 куска ткани — чиновникам. За расхищение и вымогательство должностные лица подвергались смертной казни [351].

Эта реформа облегчила положение китайского крестьянства, но за счет табгачской знати, утерявшей все плоды своих побед. Преимущественное положение детей завоевателей превратилось в фикцию, и было ясно, что это только начало процесса.

Еще раньше получили облегчение жители городов, обслуживавшие двор и придворных. Сразу вслед за отречением царя-монаха Тоба Хуна I указом 471 г. было освобождено большое количество рабов, что подрывало экономическую мощь табгачской знати, и были сняты все ограничения с ремесленников, населявших города. С этого времени они получили право выбирать место жительства, свободно передвигаться по стране и менять профессию [352].

Как и в средневековой Европе, престол в борьбе против феодалов блокировался с горожанами.

Реформа коснулась и администрации.

Чиновники в округах и уездах были переведены на жалованье, определявшееся в зависимости от численности населения [353]. Этим мероприятием табгачские феодалы были отстранены от управления, а на ответственные должности назначены китайцы [354].

Была создана новая система сельского самоуправления — институт «трех старшин» (саньчжан). Каждые 5 дворов составили соседскую общину с квартальным старшиной: 5 таких общин — деревенскую общину; 5 деревенских общин — сельскую общину. В обязанности старшин входили учет населения; распределение налогов и повинностей; ежегодный передел земли; наблюдение за политической благонадежностью населения. Для табгачей, не растворившихся в китайской массе, места в жизни не оставалось.