Лев Гумилев - Хунну в Китае

Не меньше хлопот доставил Тоба Хуну II север. В 496 г. восстали поселенные в пределах империи татабы, но с ними удалось справиться быстро. Тогда же империя Юань-Вэй лишилась тех позиций в Западном крае, которые приобрела империя Тоба-Вэй. Эфталиты подчинили себе Хотан и Карашар, а житница Срединной Азии Гаочан передался Жужани. Но самые большие огорчения доставили императору, отказавшемуся быть ханом, иньшаньские телеуты. Когда в 498 г. их попробовали мобилизовать для похода на Южный Китай, они взбунтовались и убежали к своим врагам — жужаням, явно предпочитая подчинение степнякам службе в войске китайского владыки, В этой связи любопытно донесение китайского пристава (ду-ду), сообщившего, что эти кочевники "не считаются с велениями законов (видимо, вновь установленных, т.е. китайских. — Л.Г.) и легкомысленно относятся к условиям общественной жизни (опять-таки к новым порядкам, ибо прежде они были лояльны. — Л.Г.), применяемые к ним меры строгости, не убеждая их в необходимости нести государственные повинности, ведут лишь к возмущениям; тем не менее управлять ими возможно, но для этого нужен человек, который сумел бы завладеть их доверием: действуя одним лишь убеждением и справедливостью, он мог бы достичь очень многого" [356].

Этот документ показывает, настолько популярна была реформа Тоба Хуна II среди тех самых кочевников, которые возвели его династию на престол Китая. Тоба Хун II вынужден был сдаться и издать указ, удовлетворивший кочевников, которые, получив гарантии, что их не будут «переделывать» в китайцев, вернулись обратно и выслали в Лоян депутацию с изъявлением покорности.

Тем не менее Тоба Хун II прервал начатое наступление на Хэнань, где он успел взять г. Юань, и совершил поход на север. Там он, казнив одного из зачинщиков мятежа, установил с остальными мир и союз.

В северном походе Тоба Хун II заболел и вернулся в столицу. Когда он проезжал через город во дворец, его поразило, что некоторые прохожие носили шапки и короткие одежды. Реформа встречала сопротивление. Во дворце он узнал, что его любимая жена, мачеха наследника, ему неверна. Все вместе так повлияло на него, что он вскоре умер, завещав наследнику Юань Ко слушаться дядей и казнить мачеху, что тот и сделал (499 г.), отомстив за убитую мать.

А затем возобновилась война с Южным Китаем, жестокая и бессмысленная для обеих сторон. Увеличение числа китайских подданных снижало процент табгачей в империи Вэй, что только ослабляло ее. И все же идея объединения Китая была для правящих кругов Юань-Вэй этико-политическим императивом и обсуждению не подлежала. Война могла быть тяжелой, даже неудачной, но у северян нашелся реальный союзник — император династии Ци Сяо Бао-гуань. Этот самодур считал, что смысл его царствования заключается в доставлении удовольствий самому себе, а советников, понимавших всю сложность ситуации, он казнил. Жизнь обитателей не только дворца, но и всей столицы превратилась в кошмар: каждый с минуты на минуту ждал, что его убьют императорские холуи, причем никаких причин для этого не требовалось, достаточно было попасться на глаза развлекающемуся извергу. Этого не стерпели даже патриотично настроенные китайские воеводы. Командующий флотилией речных судов на реке Хуай, собрав своих офицеров, заявил им, что император — дикий зверь и надо спасать страну. Те приняли воззвание с восторгом, двинулись на столицу и осадили дворец, но были разгромлены войсками князя Сяо И, пришедшими на выручку царю. Из-за неудачного мятежа войска северян без особых трудов заняли в 500 г. несколько территорий между реками Хуай и Янцзы. Это была кульминация успехов империи Юань-Вэй.

Сяо Бао-гуань остался верен себе и немедленно отравил своего спасителя. Но как только весть об этом преступлении распространилась, брат погибшего, Сяо Янь, правитель г. Сянъяна, поднял восстание и двинулся на столицу. Высланные против него войска разбежались, города, верные правительству, были взяты, но Сяо Бао-гуань так и не понял серьезности своего положения. Даже будучи осажденным в столице, он продолжал развлекаться. Наконец в 501 г. один из секретных агентов открыл ворота дворца, а его соумышленники отрубили голову императору, спокойно игравшему на флейте. Сяо Янь занял столицу, казнил наложниц и любимцев тирана и объявил всеобщую амнистию. Законным наследником считался брат убитого императора, Сяо Бао-жун, но он отрекся от престола и был пожалован высоким титулом князя первого ранга. Однако это его не спасло: через несколько дней ему было предложено кончить самоубийством. Мальчик (ему было 15 лет) заявил, что предпочитает выпить вина, напился... и был удавлен.

Взойдя на престол, Сяо Янь объявил, что начинает новую династию Лян. Он царствовал до 549 г. и ознаменовал свое правление исключительной благосклонностью к буддизму.

Эта трагедия обеспечила дальнейшие успехи империи Юань-Вэй, но отнюдь не табгачского народа, который превратился в собственной стране в угнетаемое этническое меньшинство, стиснутое между некогда покоренными им и озлобленными массами и правительством, предавшим свой народ. Империя-победительница была явно нежизнеспособна, но маразм наступал постепенно, и еще одно поколение прожило, не зная, какой конец его ожидает.

Итак, по культуре сяньбийцы заняли совсем особое положение, которое нельзя считать промежуточным между Китаем и Степью. Скорее это была третья вершина треугольника. В этом была их сила, но это же обрекло их империю на гибель, так как их не питала ни Великая степь, ни Великий Китай. Добившись культурной неповторимости, они оказались предоставлены собственным силам, которые иссякли. Но древняя доблесть, борясь с неизбежностью, сделала конец империи Вэй мучительным и страшным.

Пятнадцатилетнее царствование императора Юань Ко протекало слишком благополучно. «Слишком» — в том смысле, что благополучие было обманчивым. Внешнеполитическая ситуация сложилась в пользу империи Юань-Вэй. На юге, в междуречье Хуай — Янцзы, северяне одерживали победы над южанами. Эти победы, ничего не решая, давали только лишние участки территории, населенной китайцами, что усиливало антитабгачский элемент в империи, но сам факт побед льстил самолюбию императора и его двора. На севере Жужань слабела, изнемогая в войне с восставшими западными телеутами, и, следовательно, была неопасна. Эфталиты, еще недавно угрожавшие Западному краю, увязли в Индии, где местное население ополчилось против них и в 510 г. разгромило их войска. У императора Юань Ко были все основания почивать на лаврах своих предков, иначе говоря, проводить досуг в гареме. Так он и поступал.