Василий Молодяков - Шарль Моррас и «Action française» против Германии: от кайзера до Гитлера

Будучи среди первых и самых активных членов Лиги французской родины, Баррес хотел привлечь в ее ряды как можно больше националистов, а потому выдвинул лозунг «примирения в деле Дрейфуса», призывая положиться на решение суда и не усугублять раскол в «разобщенной и сбитой с пути» стране (SDN, I, 75). Лига задумывалась для объединения и просвещения сограждан в национальном духе и поначалу не ставила конкретные политические цели, дабы не оттолкнуть потенциальных сторонников из либеральных кругов, но разногласия в ее руководстве начались уже в феврале 1899 г. Выступление Барреса – от имени Лиги – по проблеме Эльзаса и Лотарингии не понравилось многим ее членам как провокационное. «Несмотря на случившееся в 1870–1871 годах, мы обязаны продолжать считать эти провинции частью французского организма», – заявил оратор, добавив, что их жители, «политически отделенные от Франции, но связанные с ней моральными узами», не стали и не станут немцами (SDN, II, 3–29).

Особого внимания заслуживают отношения Барреса с «Action française». Обычно в истории движения он упоминался лишь походя, пока Л. Жоли в книге «Рождение “Action française”. Морис Баррес, Шарль Моррас и крайне правые националисты на рубеже XX века» (2015) не заявил, что оно возникло «под интеллектуальной эгидой Барреса». Однако эти слова издательской аннотации на задней обложке книги, обещающей «пробить брешь в героическом повествовании о дебютах» движения, т. е. бросить вызов его агиографам, не подтверждаются содержанием обстоятельного, документированного и объективного, насколько это возможно в условиях «политкорректности», исследования.

Тяготея к политическому активизму и к радикальному крылу Лиги французской родины, Баррес вошел в правление организации, но это означало лишь поддержку ее идей, а не участие в повседневной работе и тем более не руководство. 19 ноября 1899 г., через несколько дней после публикации «символа веры» «Action française», оформленного как почтительный ответ Барресу, Моррас писал ему: «Я хочу завоевать для монархизма не только “Action [française]”, но Вас и всю Францию» (ВМС, 252). В первом он преуспел, во втором – нет.

В течение 1899–1900 гг. Моррас и Вожуа, с одной стороны, и Баррес, с другой, обменивались публичными любезностями. Довольный «символом веры», Баррес 18 ноября 1899 г. обещал Моррасу «систематически оповещать» своих читателей о новом издании (ВМС, 250). 16 февраля 1900 г. он председательствовал на лекции Вожуа, хотя лично к нему относился без энтузиазма. Журнал движения хвалебно писал о Барресе чуть ли не в каждом номере и устроил рекламную кампанию его новому роману «Призыв к солдату», замолчанному большой прессой. 21 марта встреченный аплодисментами Баррес рассказал о буланжистской эпопее и своем романе слушателям «вечерней школы» «Action française». Устроенный 11 июля Моррасом, который лично выбрал зал, составил меню и список гостей, обед в честь Барреса и его книги под председательством маститого Бурже превратился в патриотическую манифестацию, отчет о которой появился в журнале «Action française» (SDN, I, 119–126; NAF, 125–140). Что стояло за этим?

Поставим вопрос по-другому: каковы были интересы сторон? Что им нужно было друг от друга? Главному организатору «Action française» Вожуа требовался нотабль, способный не только председательствовать на собраниях (это делали академик Коппе и Дрюмон), но и привлекать молодежь. В идеях и идеологах движение не нуждалось – у него был Моррас, видевший в Барресе потенциального союзника: «Важно, чтобы интеллектуально вы были с нами. Я, как вы и, если угодно, больше, чем вы, чувствителен к различиям, но сейчас важно только объединение» (ВМС, 251).

Еще не ставший монархистом, Вожуа мог разделять идеи Барреса, но приводимое Жоли утверждение участника событий Робера Лоне, что программа «Action française» на раннем этапе существования фактически была их воплощением (NAF, 132), не подкреплено ничем, кроме все тех же публичных любезностей. Баррес нуждался в группе поддержки, которую готов был возглавить, но на эту роль новое движение не годилось. Поэтому в феврале 1900 г. он согласился стать почетным председателем правления Националистической ассоциации молодежи, основанной Камилем Жарром, союзником и соперником Вожуа, но предприятие оказалось недолговечным (NAF, 140–146, 254–258).

Видел ли Баррес в 1899–1900 гг. «соперника» в Моррасе, как утверждает Жоли (NAF, 126, 255)? Полагаю, нет: «принц молодости» был куда известнее и популярнее, причем не только в националистических кругах. Считал ли Моррас Барреса «учителем» (NAF, 128)? Серьезных оснований для такого утверждения нет, а льстить единомышленникам Моррас умел так же хорошо, как изничтожать противников.

Не скрывая разногласий с Моррасом, Баррес оказал финансовую и моральную помощь журналу, который в конце 1900 г. находился на грани закрытия, и рассчитывал на ответную любезность – например, на рекламу романа «Их лица», который заканчивал. 12 июня 1901 г. он председательствовал на собрании по случаю второй годовщины «Action française» и после программного выступления Вожуа, наконец публично объявившего себя монархистом, произнес приветственную речь, но заявил о неприятии его новой позиции (SDN, I, 131–136). Вскоре после этого Баррес вступил в Лигу патриотов, а после смерти Деруледа в 1914 г. стал ее председателем. Бенвиль, младший друг и единомышленник, но прагматик и скептик в политике, «никогда не мог понять, как выдающийся писатель Баррес мог последовать за демагогом Деруледом» (DDB, 35).

30 июля 1901 г. в Шарме умерла горячо любимая мать Барреса. «С ней связано формирование всех моих идей, – писал он Моррасу 2 августа из родного города, благодаря за соболезнования. – Я чувствую Мец, потому что матушка жила там в детстве. <���…> Я чувствую Страсбург, потому что маленьким мальчиком жил там с ней до войны» (ВМС, 333).

Личные горести усугубили временное разочарование в политике [101] К причинам этого Л. Жоли относит – на наш взгляд, бездоказательно – «потерю “Action française”, перешедшего в руки Морраса» (NAF, 283). . 12 сентября Баррес известил Морраса об уходе из Лиги французской родины и из деруледовской газеты «Le Drapeau», которую в мае согласился редактировать, а также об отказе участвовать в следующих выборах – ради литературной работы (ВМС, 334). «Да, я покидаю бесплодную борьбу, – писал он одному из соратников 18 октября, – и не хочу быть ни кандидатом, ни депутатом, поскольку политический национализм кончился. Меня интересовало лишь одно: внести национальную точку зрения в общественные дела» [102] Barrès M. Quelques lettres politiques inédites. Paris, 1924. P. 22. .

В апреле 1902 г. Баррес подвел предварительные итоги двухтомником статей и речей «Сцены и доктрины национализма», который, несмотря на сиюминутность текстов, стал классикой националистической мысли. Руководство Лиги, потерпевшей разгромное поражение на майских выборах 1902 г., в конце года убедило Барреса выступить ее кандидатом на довыборах в 4-м округе Парижа, но и эта попытка оказалась неудачной. Разочаровавшись в коллективных действиях, Баррес сам занялся своей карьерой, которая в 1906 г. увенчалась избранием во Французскую академию (со второй попытки) и в Палату, депутатом которой он оставался до смерти.