Василий Молодяков - Шарль Моррас и «Action française» против Германии: от кайзера до Гитлера

Тревогу вызывали любые шаги Берлина, например, попытка в 1931 г. заключить таможенный союз с Австрией, в чем многие увидели первый шаг к «аншлюсу». «Если послушать L'АF , – заметила в канун Рождества 1930 г. одна из радикальных газет, – Франция должна постоянно находиться в состоянии всеобщей мобилизации. Моррас считает, что нам вечно не хватает генералов, пушек и солдат» (WAF, 313). Многие действительно так думали. 8 октября 1930 г. молодой Робер Бразийяк в письме к другу предложил «восстановить воинскую повинность сроком на полтора или два года [254] Это будет сделано в марте и октябре 1935 г. при поддержке «Action française» (WAF, 320). (вместо неполного одного. – В. М. ), судить Бриана, осуществить реставрацию (монархии. – В. М. )». «Пришел час, – добавил он, – заклеить весь Париж плакатами и организовать демонстрации против Бриана. Эти люди («Action française». – В. М. ) старики, старики, старики. А ведь могли бы добиться огромного успеха, ибо только они одни способны что-то сделать в такую минуту» [255] Цит. по: Anne Brassié. Robert Brasillach, ou Encore un instant du bonheur. Paris, 1987. P. 78. .

Родившийся через год после появления L'АF , Бразийяк печатался в ней с мая 1930 г. и в 22 года стал постоянным литературным обозревателем. Моррас и Доде приветили юное дарование, полное жизненных сил, Бенвиль посвящал его в тайны международной политики. Разошедшийся со сверстниками Маритеном и Бернаносом и обратившийся к молодым интеллектуалам-националистам, Массис был восхищен талантом и энергией Бразийяка, которого «полюбил как сына» и от которого «неловко было слушать обращение “господин”». Как будто помолодев, он узнавал в Бразийяке самого себя, пришедшего к Барресу. «Диалог с младшими, который в последние десять лет стал казаться почти невозможным, установился за одну минуту благодаря этому юноше, принесшему мне свою дружбу и своих друзей» (MNT, 264, 269).

Бразийяк первым нашел определение для того, что многие ощущали, когда в июне 1931 г. услышал фразу: «Это конец послевоенного» [256] Brasillach R. Une génération dans l'orage. Р. 95. . Вскоре пришло и понимание того, что начинается новое «предвоенное».

На таком тревожном фоне в 1927 г. появилась «Защита Запада» – программная книга Анри Массиса, идеолога поколения «племянников» Морраса. Название стало брендом. В некрологе, озаглавленном «Защитник Запада», коллега Массиса по Французской академии прозаик Пьер-Анри Симон писал: «У людей моложе пятидесяти лет имя Анри Массиса, покинувшего этот мир, где он чувствовал себя неуютно, не вызовет особых воспоминаний. Для тех, кто достаточно прожил или достаточно прочитал, чтобы представлять себе интеллектуальную жизнь между 1910 и 1940 гг., это до сих пор великое имя. <���…> “Защита Запада” – самое важное из его произведений, лучше других показывающее сильные и слабые стороны его мысли» [257] Le Monde. 1970. 19 апреля. .

Это книга дидактическая, написанная безоговорочно убежденным в своей правоте человеком. Главная мысль – западная цивилизация в смертельной опасности: ей угрожает Восток = Азия = варвары. «Возвращение варваров, то есть новое торжество менее сознательной и цивилизованной части человечества над более сознательной и цивилизованной, уже не кажется невозможным» (MDО, 71).

Что сказал бы националист, консерватор и католик Массис о сегодняшней Европе? Какую бы форму приняли его призывы к «защите Запада»? От кого он призвал бы его защищать? И кого решился бы призвать в союзники?

Книга Массиса напомнила мне статью Валерия Брюсова «Новая эпоха во всемирной истории» (1913) [258] Брюсов В. В эту минуту истории. Политические комментарии. 1902–1924. М., 2013. С. 140–154; далее цит. без сносок. – четкий ответ на вопрос, что такое «Запад» и от кого его защищать.

Анри Массис. 1927. Рекламная открытка издательства «Plon»

«Европе предстоит сплотиться перед лицом общих врагов всей европейской культуры. Важно ли, кому будет принадлежать клочок земли, вроде Эльзаса-Лотарингии, Шлезвига-Гольштинии, Скутари, когда под угрозой окажется всё, добытое двумя или даже тремя тысячелетиями культурной жизни? В опасности окажутся наши лучшие достояния, и Шекспир, и Рафаэль, и Платон, которых захотят заменить стихами Саади, картинами Утамаро, мудростью Конфуция. В опасности окажется весь строй нашей жизни, весь ее дух, а перед такой угрозой все европейцы не могут не почувствовать себя гражданами единой страны, детьми единой семьи. <���…>

“Азия для азиатов” – этот лозунг был провозглашен на нашей памяти. Гул японских побед (в войне с Россией. – В. М. ) пронесся далеко по Азии, всколыхнул не только Китай, но даже, казалось бы, чуждую Индию, нашел свой отголосок и в странах ислама, почувствовавших, что борьба идет с общим врагом. Первая, в новое время, открытая победа не-европейцев над европейцами, быть может, самое замечательное событие последних веков. Прискорбно, что многие могли не сознавать этого, что в Германии или Англии радовались поражениям русских, подобно тому как византийцы радовались когда-то победам турок над славянами. <���…>

Ислам проснулся. Он еще не вполне пришел в себя, еще не высвободился из-под тяжелой пяты европейцев, но уже собирает силы. Единство священного Корана, общность алфавита, общность главных преданий, общность великих писателей прошлого объединяют его. Придет час, когда ислам встанет на защиту своей религии и своей культуры, на борьбу с христианской Европой, притязающей быть самодержцем на земном шаре. Можно ли предугадать, какие неожиданные силы найдет в себе ислам, если мы не сумели предугадать сил обновленной Японии? Панмонголизм и панисламизм – вот две вполне реальные силы, с которыми Европе скоро придется считаться. Третья такая сила должна зародиться в черной Африке. Европейцы совершенно напрасно думают, что Африка – страна, которую можно безнаказанно грабить. <���…> Мы скоро услышим еще один лозунг: “Африка для черных!”.

Народы Дальнего Востока с их чуждой, непонятной нам культурой, мир ислама, объединенный общей верой, и мир черных – вот три ближайших угрозы европейской культуре. Гибельно будет, если грядущее столкновение с ними застанет европейцев занятыми, подобно русским князьям, своими “удельными” распрями».

Массис не знал статьи Брюсова и вряд ли слышал о нем, хотя читал или знал в изложении Чаадаева, Тютчева, Герцена, Толстого, Достоевского, Розанова, Бердяева, Булгакова, «О русском крестьянстве» Горького и «Скифы» Блока, Ленина и Троцкого, евразийца Трубецкого и сменовеховца Устрялова. Но прочитав «Новую эпоху во всемирной истории», со многим не согласился бы.