Владимир Шигин - Мифы и правда Кронштадтского мятежа. Матросская контрреволюция 1918–1921 гг.

Что ж, перед нами классический способ самооправдания всех палачей во все времена: представить свои жертвы исчадием рода человеческого, перенести ответственность за эксцессы отдельных братишек на весь гарнизон Кронштадта, хотя, например, многие матросы были призваны на службу уже после 1917 года и к действительно дичайшим расправам над офицерами в Кронштадте и Гельсингфорсе никакого отношения не имели. Но само состояние Тухачевского во время неприятного разговора со свояченицей доказывает лучше всяких слов: вспоминал Кронштадт молодой командарм не со спокойной совестью.

Из воспоминаний участника Кронштадтского мятежа матроса В. С. Бусыгина: «После 17 марта 1921 года, после прекращения драки, когда войско Троцкого заняло Кронштадт, наступила пора убийств. Избиение началось, когда войско, руководимое Троцким и Тухачевским, расположилось на территории города. Пошли массовые расстрелы. Взялись «победители» за террор без суда и следствия. Так свирепо, как расправились с Кронштадтом, не расправлялись даже с белогвардейцами.

«Победители» расстреливали «мятежников». С каким злорадством убивали и калечили матросов, оставшихся на острове! Любого, кто под руку подвернулся. Матросов хватали на кораблях, в казармах, в общежитиях. Косяком вели за город и убивали на краю огромного рва. Расстреливали на песчаной косе. Было убито и сброшено в яму 400 человек. Зарыли и над братской могилой поставили мачту с черным флагом и надписью: «Смерть врагам народа».

Группа арестованных была угнана в Гатчину. Расстреливали каждого третьего. Уничтожали и другими способами. Матросов старшего возраста топили. На барже отправляли в Финский залив связанных проволокой и там топили. Погибла масса невинных. Вместо «спасибо» матросам – участникам революции и Гражданской войны надавали «по шеям». Погибли фельдшеры военно-морского госпиталя за то, что они перевязывали на улицах Кронштадта как тех, так и других! А расстреливали еще до апреля 1921 года!.. Павла Ивановича Казакова спасло отсутствие кисти на правой руке. Его тоже «загребли» и только у места казни комиссары увидели, что ему нечем было воевать. И вытолкнули, а так бы тоже попал в мясорубку. Когда началась баталия около морского госпиталя, Казаков перебрался в безопасное место. Там и отсиживался…

Победители в 24 часа выгнали из Кронштадта массу гражданских лиц! Взламывали квартиры и забирали имущество, одежду. После того, как около Морского госпиталя кончилась перестрелка, Казаков, счетовод госпиталя, вернувшись в свой барак, увидел, что его обокрали. В эту историю попали кронштадтские эсеры, в результате они были расстреляны (например, инженер Ламанов) … 23 человека из службы связи пригнали в Особый отдел через задний ход. Выстроили во дворе в одну шеренгу. На снегу виднелись пятна крови… Потом всех погнали на второй этаж. Там деваха стала регистрировать, записывала на карточку фамилию, имя, отчество, год рождения, часть. Вот так появилась на свет регистрационная карточка. В ЧК нам ни допроса никакого не было, ни суда, а только всех переписали. После этого согнали вниз, в боковую комнату, а через час – в тюрьму. «Сначала арестовывайте, а потом уж подбирайте законы», – объявил прокурор.

Составлялись списки матросов, подлежащих казни. Смертью распоряжалась «чрезвычайная тройка»… Все кары обрушились на тех, кто не считал нужным удирать в Финляндию.

Забирали безоружных. Командами, по наветам. «Чрезвычайной тройке» некогда было тут с нами нянчиться, она руководствовалась списками. За несколько дней осудила не одну тысячу матросов. В «Чрезвычайной тройке» в марте 1921 года были председатель ЧК Дулькис, его помощник Бергис и вновь назначенный комендант Кронштадта Дыбенко. Два карателя – Дыбенко и Ворошилов. Да еще Дулькис из Особого отдела… Решения выносились заочно, без знакомства с обреченными. Раз арестован и прислан в ЧК, значит, виноват. По официальному списку, вывешенному у входа в здание офицерского собрания на Екатерининской улице, казнено было 957 матросов. Но это только часть!.. «Судили» их таким же «судом», как и матросов из службы связи, по принципу: «Давай, давай, расстреливай, после будем разбираться».

Военный трибунал устроил над мятежниками суд. Немногодневный и с малым числом обвиняемых. Гораздо проще людей хватать в общежитиях, на квартирах и глушить их за городом, в лесу».

Данные о количестве расстрелянных сильно разнятся. По другой информации, только на Лисьем Носу в течение нескольких дней было расстреляно 2168 матросов и бывших офицеров. С. П. Мельгунов в книге «Красный террор» утверждает, что только в Ораниенбауме было расстреляно 1400 человек. Имеются свидетельства о казни более 300 матросов на городском кладбище в Детском Селе (ныне г. Пушкин). Очевидцы вспоминают, что матросы падали под пулями с криками: «Да здравствует мировая революция!», «Да здравствует Коммунистический Интернационал!»

С 1991 года в Историко-литературном музее г. Пушкина находятся письменные свидетельства очевидцев массовых расстрелов кронштадтских матросов. Вот лишь некоторые выдержки из этих воспоминаний: «В течение нескольких месяцев 1921 г. в Детском Селе находились под охраной в бараках примерно 300 участников Кронштадтского мятежа, у которых были проблемы с питанием. Иногда по вечерам их группы по 2–3 человека свободно ходили по деревне Новоселки и просили у крестьян продукты питания. Позднее их всех расстреляли на территории современного Казанского кладбища».

«В 1921 г., летом, в течение примерно одной недели, расстреляно и захоронено в рвах около пяти тысяч участников Кронштадтского мятежа. В тюрьме Детского Села (недалеко от Казанского кладбища) были забиты арестованными моряками камеры, дворы, подвалы».

«По ночам группами по 20–30 человек под усиленным конвоем в сопровождении конной повозки моряков приводили к Казанскому кладбищу. Здесь, с левой стороны перед воротами погоста их раздевали, оставляли лишь в нижнем белье и расстреливали. Снятое обмундирование грузилось на телегу и возвращалось обратно. Так продолжалось длительное время».

«…Большие их группы (матросов . – В.Ш. ) гнали под конвоем от тюрьмы по проселочной дороге через деревню Большое Катлино, затем их расстреливали где-то за деревней. Днем рыли рвы, а ночью мятежников расстреливали. В то время говорили, что среди расстрелянных кронштадтских моряков был сын жителя деревни Большое Катлино. По ночам его отец разрывал могилы в поисках сына…»

«…Осенью 1921 года… слышали звуки выстрелов (залповые) к югу от Казанского кладбища в старых его границах. Помнит слова деда: «Каких добрых молодцев повели», «Моряков расстреливали китайцы». Слышал в более позднее время, что участников Кронштадтского мятежа расстреливали также в Ораниенбауме и Стрельне». «Осенью, когда рано наступали сумерки, наблюдал по вечерам, примерно в течение недели, залповые вспышки и звуки выстрелов с интервалами примерно в одну минуту. Были слышны стоны и крики расстреливаемых людей. В то время говорили, что это были участники Кронштадтского мятежа… Позднее, в 1932 г., слышал от жены сторожа Казанского кладбища, что моряки сами рыли себе могилы, затем их расстреливали в нижнем белье. Также помнит слова жены сторожа кладбища, что в их доме военные занавешивали простынями окна, чтобы жители не видели, как расстреливали моряков…».