Дмитрий Верхотуров - «Казахский геноцид», которого не было

Просто замалчивать индустриализацию в КАССР и усилия по приобщению казахов к образованию, культуре и высокопроизводительному труду было бы явно недостаточно. Это не гарантирует устойчивости мифа о «казгеноциде», если кто-нибудь доберется до материалов об этих сторонах истории Казахстана в 1930-х годах и усомнится в том, что советская власть планировала истребление казахов. Согласитесь, что сочетание геноцида казахов и создания начального, среднего и высшего образования для казахов и на казахском языке — это чистый абсурд. Просто вытащить и положить на стол эти факты было бы достаточно, чтобы миф о «казгеноциде» свалить.

Похоже, что создатели мифа об этом задумывались. Академик Козыбаев, редактировавший энциклопедию, да и его помощники в мифостроительстве прекрасно знали, сколь много было написано в советской литературе о самых разных сторонах развития КАССР в те годы. Вероятность того, что какой-нибудь настырный оппонент доберется до этой литературы, можно было оценить как весьма высокую. Они не могли, конечно, допустить, чтобы их повалили столь простым образом.

Потому в мифе о «казгеноциде» появилась другая подпорка — миф о благодетельном казахском байстве, на котором будто бы держалось все казахское кочевое хозяйство. Этот миф был оформлен весьма замысловатым образом, через рассуждения о приспособлении казахского кочевого хозяйства к природным условиям Казахстана, в значительной степени, конечно, правдивыми, и о том, что благосостояние кочевников зависело от людей, знавших эти условия, знавших, куда, когда и как надо кочевать, то есть баев и аксакалов. Это давало немалое приобретение в виде возможности обвинить Казкрайком в намеренном и целенаправленном разрушении основ кочевого хозяйства, то есть, в сущности, в геноциде казахов. Можно было утверждать с нажимом в голосе, что неважно, что появилось казахское образование, казахская печать и так далее, главное ведь в том, что кочевое хозяйство было разрушено путем конфискации и ликвидации байских хозяйств.

Делалось это, например, таким образом: «Сталинский безальтернативный экономический эксперимент, разрушивший традиционно сложившуюся структуру крестьянских хозяйств в 20–30-е гг., обернулся национальной трагедией для Казахстана, где от жестокого административно-командного террора и последовавшего за ним массового голода погибла почти половина коренного населения республики, а сотни тысяч беженцев были вынуждены покинуть землю своих предков. Поиск конструктивной аграрной политики в Казахстане сменился поиском врагом в лице баев и кулаков. Открытое навязывание такого мышления не только не стабилизировало общую обстановку в степи, но, напротив, привело к усилению конфронтации людей, к камуфляжу истинных причин бедственного положения народа. Наиболее характерным примером этого может служить насаждение в массовом сознании идеи о том, что все трудности в сельском хозяйстве республики идут от баев, аксакалов, аткамнеров, богатых и зажиточных слоев казахского общества» [121] Жакишева С. А. Банк данных по конфискации байских хозяйств в Казахстане на рубеже 20–30-х годов XX века // Круг идей: развитие исторической информатики. Труды II конференции ассоциации «История и компьютер». М., 1995, с. 34. . Это лишь одно из многих подобных утверждений в современной казахской исторической литературе.

Свергнуть этот миф было трудно, почти невозможно. Казахские историки хорошо знали, что объективных материалов, описывающих социально-экономические отношения в казахском ауле, и в частности положение и место в нем байства, почти не осталось. К тому же и в 1920-х годах в Казахстане были люди, по разным причинам идеализировавшие байство и печатно выступавшие в его защиту. Так что пусть, мол, оппоненты попробуют — обломают зубы. Им все равно придется признать, что ликвидация байства — это разрушение кочевого хозяйства и, как следствие, геноцид казахов.

Кто же мог подумать, что председатель СНК Киргизской АССР Юсуп Абдрахманов окажется таким предусмотрительным, что закажет исследование киргизского кочевого аула, во всем аналогичного казахскому кочевому аулу, и опубликует материалы?

Итак, бросим взгляд на общий ход борьбы с казахским байством, которая состоялась в конце 1920-х годов и во время сплошной коллективизации. Эти сведения имеются в самых разных источниках и публикациях, мы же их изложим в кратком виде.

Начиная с 1926 года, после феноменального политического поражения на выборах в Советы в 1925/26 году, на которых победили баи, Казкрайком ВКП(б) повел экономическое наступление на казахское байство, которое можно подразделить на несколько этапов. Первый этап: уравнительный передел пахотных и сенокосных угодий на основании двух декретов КазЦИК от 26 мая и 6 июня 1926 года, проведенный весной 1927 года. В ходе этой кампании было переделено 1260 тысяч гектаров сенокосов и 1370 тысяч гектаров пашни [122] Материалы по землеустройству. (Для агитаторов и докладчиков). Кзыл-Орда, 1928, с. 14. . Данные, приведенные в публикации, выпущенной сразу после проведения кампании, указывают, что прирезку сенокосных угодий получили 1104,3 тысячи хозяйств, в среднем по 1,1 гектара на хозяйство, а прирезку пашен получили 99,3 тысячи хозяйств, в среднем по 12,7–16 гектаров на хозяйство [123] Материалы по землеустройству. (Для агитаторов и докладчиков). Кзыл-Орда, 1928, с. 14. . Много это или мало? Если в 1929/30 году в КАССР было 1296 тысяч хозяйств, русских и казахских, то вполне очевидно, что сенокосные угодья в ходе этого земельного передела получили почти все хозяйства.

Также нужно отметить, что передел земли вовсе не ограничился этой кампанией. В 1931–1932 годах в КАССР было проведено масштабное землеустройство, в рамках которого по землеуказанию (то есть указанию примерных границ земельных участков) было распределено 20 млн гектаров и в порядке отвода (то есть обмера земли и установления точных границ в документах и в натуре) — 29,7 млн гектаров. В том числе оседающим казахским хозяйствам было выделено по землеуказанию 4,7 млн гектаров и в порядке отвода — 5,6 млн гектаров [124] Материалы к отчету крайкома VIII Казакстанской конференции ВКП(б). Алма-Ата: Партиздат, 1933, с. 28. . Всего — 10,3 млн гектаров земли. Весьма щедрый надел, примерно по 20 гектаров на оседающее хозяйство. Байству, конечно, земли не давали, она распределялась между совхозами, колхозами, МТС и оседающими кочевыми хозяйствами.

Второй этап: конфискация байских хозяйств в конце 1928 года, на основе декрета КазЦИК «О конфискации байских хозяйств» от 27 августа 1928 года [125] Кучкин А. П. Советизация казахского аула 1926–1929 годы. М.: Издательство АН СССР, 1962, с. 269. . Кампания должна была охватить 119 районов, в том числе 9 кочевых, 85 полукочевых и 25 оседлых районов, то есть весь Казахстан. В Казкрайкоме первоначально собирались произвести широкую конфискацию, охватывающую 1500 хозяйств, при этом на хозяйство оставлялось 100–150 голов скота, в зависимости от района. ЦК ВКП(б) и ВЦИК эту программу не утвердили и выдвинули значительно более сокращенный план — конфискация 700 хозяйств, с увеличенными нормами оставляемого скота: 400 голов для кочевых районов, 300 голов для полукочевых районов и 150 голов для оседлых районов [126] Голощекин Ф. И. Казакстан на путях социалистического переустройства. М. — Алма-Ата: ОГИЗ, 1931, с. 198. . К декабрю 1928 года кампания по конфискации была в основном завершена. По словам тов. Голощекина на VII Всеказакской партконференции в июне 1930 года, было конфисковано 608 хозяйств (около 20 % всех байских хозяйств), у которых было изъято 125,7 тысячи голов в пересчете на крупнорогатый скот, 632 единицы сельхозорудий, 1257 строений, 783 транспортных средства, 1253 единицы прочего имущества (ковров, кошм и прочего) [127] Голощекин Ф. И. Казакстан в полосе социалистической реконструкции. Отчетный доклад Казакского крайкома ВКП(б) на VII Всеказакской партконференции. Алма-Ата, 1930, с. 53. . Исследователь истории коллективизации С. А. Нейштадт приводит сведения об использовании конфискованного стада. Из 125 704 голов в пересчете на крупнорогатый скот 4614 голов было оставлено в байских хозяйствах, 841 голова пала до распределения, 4899 голов было уплачено в качестве сельхозналога, 1431 голова передана в совхозы и 113 919 голов было распределено среди бедняцких и середняцких хозяйств [128] Нейштадт С. А. Социалистические преобразования экономики Казахской СССР в 1917–1937 годах (от докапиталистических отношений к социализму, минуя капитализм). Алма-Ата: Казахское государственное издательство, 1957, с. 159. . Было также создано 293 колхозов и 5 совхозов. Именно эту конфискацию тов. Голощекин позже называл «Октябрем в ауле» [129] Голощекин Ф. И. Казакстан в полосе социалистической реконструкции. Отчетный доклад Казакского крайкома ВКП(б) на VII Всеказакской партконференции. Алма-Ата, 1930, с. 24. .