Дмитрий Верхотуров - «Казахский геноцид», которого не было

Это одновременно и угрозы, причем наркомат явно говорит, что не имеет власти заставить непокорные райфинотделы работать как положено, и попытка оправдания. Экземпляр циркулярного письма прислали в Москву затем, чтобы показать, что они работают и стараются изо всех сил.

В последующие годы налоговые данные тоже поступали, но с явным недоучетом. В 1932 году Наркомфин КАССР учел 755,4 тысячи хозяйств и 3226,6 тысячи едоков [168] РГАЭ, ф. 7733, оп. 10, д. 204, л. 28–30. . Другая сводка за 1932 год, по 82 районам из 117 (охват 70 %), учла 2155,6 тысячи хозяйств [169] РГАЭ, ф. 7733, оп. 10, д. 211, л. 24. . За 1933 год данные были по 85 районам из 117 (охват 72,6 %), без указания количества хозяйств и едоков, а лишь по сумме начисленного налога [170] РГАЭ, ф. 7733, оп. 11, д. 299, л. 29. .

Дальше ситуация стала улучшаться. За 1934 год данные о поступлении сельхозналога были поданы по 119 районам из 122 (охват 97,5 %) [171] РГАЭ, ф. 7733, оп. 12, д. 317, л. 49. . По данным на 15 ноября 1934 года в КАССР было учтено налоговым учетом 569,7 тысячи хозяйств и 1729,1 тысячи едоков [172] РГАЭ, ф. 7733, оп. 12, д. 318, л. 96–97. . Более поздние сводные данные показывают, что численность хозяйств постепенно увеличивалась. В 1935 году их было учтено 592,2 тысячи, а в 1936 году — 634,1 тысячи [173] РГАЭ, ф. 7733, оп. 14, д. 835, л. 35. .

Анализ сданных агроэкономических паспортов районов КАССР за 1931 год показывал ту же самую картину. Из 122 районов паспортов не сдали 40 районов или 32,7 %. В 1933 году, в действительности в 1934 году, но с данными за 1932–1933 годы, паспорта не сдали 44 района или 36 %. Причем были районы, которые в 1931 году паспорт оформили, а в 1934 году — нет.

Это еще не все. Документы фонда Комиссии ВЦИК по оседанию кочевого и полукочевого населения, которая подробно изучала местные данные и взяла из риков ряд документов, наглядно показывают, что районы данные собирали. К примеру, в Тургайском районе была сводка динамики численности хозяйств, едоков и скота с мая 1930 года по июль 1935 года, по каждому году [174] ГАРФ, ф. Р-6985, оп. 1, д. 38, л. 63. . Имелась отдельная справка о динамике численности скота по каждому аулу в отдельности с 1929 по февраль 1934 года [175] ГАРФ, ф. Р-6985, оп. 1, д. 38, л. 71. . Это был примечательный документ. Он был составлен на казахском языке и напечатан на пишущей машинке с казахским латинским шрифтом. Неплохое было техническое оснащение Тургайского рика!

Наконец, была подробная справка по количеству хозяйств и населения, составленная, очевидно, в УНХУ Госплана КАССР в 1935 году по всем без исключения районам Казахстана с 1929 по 1934 годы [176] ГАРФ, ф. Р-6985, оп. 1, д. 16, л. 71–72. . Признаюсь, когда я ее увидел, я не поверил своим глазам, что такое может быть.

Сводные данные можно представить в виде следующей таблицы:

Эти сведения, видимо, наиболее точные и полные из имеющихся, можно сопоставить с данными налогового учета:

* Данные за 1931 год.

Данные, как видим, весьма разнобойные, но при этом кое-что говорящие. Во-первых, очевиден явный налоговый недоучет населения и хозяйств. Только он выражает не сколько способность советских низовых органов по сбору налоговых данных, сколько политическую ситуацию в КАССР. Налоговый недоучет вытекал из того, что часть населения укрывалась от налогов, и из того, что часть районов фактически не контролировалась центральными органами КАССР.

Во-вторых, между 1931 и 1932 годами куда-то подевалось 2,5 млн человек населения и 337 тысяч хозяйств. При этом налоговый учет в 1932 году был довольно точным, расхождение между данными, как видим, невелико. Эта разница, на мой взгляд, определяет масштаб откочевок, как внутриказахстанских, так и за пределы Казахстана.

В-третьих, между 1932 и 1933 годами население сократилось на 728 тысяч человек. В это время откочевничество уже пошло на спад и началось возвращение откочевщиков, так что эта убыль, скорее всего, определяется голодом и его последствиями. Налоговый учет в это время пришел в сильный упадок, за 1933 год вообще не было представлено никаких сведений, а за 1934 год не было учтено более миллиона человек и 159 тысяч хозяйств. Это было связано, очевидно, с возвратом откочевщиков, которые устраивались долго и тяжело, бродили по республике и потому в налоговый учет не попали.

Итак, можно сделать немаловажное наблюдение, характеризующее положение дел в Казахстане в годы хозяйственного кризиса. Подробные статистические сведения центральные органы КАССР получили только в начале 1935 года, а до этого они довольствовались частичными, неполными и неточными данными, собранными с части районов. При этом сам аульно-районный аппарат работал нормально, раз сумел собрать столь детальные данные, которые с них потом истребовали. Таким образом, в период хозяйственного кризиса произошел разрыв между центральной властью и рядом районов (примерно 30–40 % их числа). На мой взгляд, это выражение тихого мятежа, саботажа, руководителями и вдохновителями которого были, очевидно, байские агенты в низовых советских органах.

Может быть, у них связи не было? Эта мысль высказывалась часто, и я ее разделял в своей предыдущей работе. Однако и эту точку зрения придется отвергнуть ввиду некоторых данных о развитии связи в КАССР, которые удалось разыскать. Перед сплошной коллективизацией состояние связи действительно было не слишком хорошим, как свидетельствует доклад уполномоченного Наркомпочтеля при СНК КАССР тов. Осепчука на Всеказакском съезде работников связи в январе 1930 года. Средний износ капитала связи — 41,3 %, то есть из 7 млн рублей капитала 3 млн рублей было малопригодно к использованию. Износ линий связи превышал 50 %, а некоторые линии, такие как Алма-Ата — Ташкент, Алма-Ата — Омск и Омск — Семипалатинск, были сооружены еще при царе Александре II [177] Состояние хозяйства связи Казакстана и его задачи. Алма-Ата, 1930, с. 7. . Охват почтовой связью составлял 32,5 % в сельской местности, что было в 2,5 раза меньше, чем в среднем по СССР. Актюбинский округ был охвачен почтой на 23 %.

Недавно перенесенная в Алма-Ату столица не имела прямой телеграфной связи со всеми окружными центрами. Из 192 риков [178] В 1929–1930 годах прошла кампания по укрупнению районов в связи с упразднением округов, так что число районов сократилось с 192 до 122. имели телеграфную связь с окружными центрами 49 %, но при этом имели прямую связь только с 1,5 % своих сельсоветов. Тов. Осепчук приводил еще ряд примеров слабости почты и связи, рисовавших весьма безрадостную картину.

Однако если мы заглянем в материалы VIII партконференции 1933 года, где приводились данные по развитию связи, то мы увидим, что именно за 1930–1933 годы связь в Казахстане значительно улучшилась. Алма-Ата получила прямую телеграфную связь с Москвой и со всеми областными центрами КАССР. Из 122 районов только 17 районов (13,9 % от их общего количества) не имели проволочной связи с областными центрами. Началась также телефонизация, и 15 районов уже имели телефонную связь с областными центрами, и телефоны появились даже в сельсоветах, совхозах и МТС [179] Состояние хозяйства связи Казакстана и его задачи. Алма-Ата, 1930, с. 14. [180] Материалы к отчету крайкома VIII Казакстанской конференции ВКП(б). Алма-Ата: Партиздат, 1933, с. 59. . Таким образом, состояние связи в 1932–1933 годах, которая год от года улучшалась, вполне позволяло передавать данные о развитии хозяйства в Алма-Ату, получать указания и распоряжения. И нечего вслед за Робертом Киндлером повторять, что будто бы на телеграфе было запрещено передавать телеграммы на казязыке. Телеграммы на казахском языке в самом деле не передавали по чисто техническим причинам: телеграфные аппараты не имели казахского шрифта. Но зато среди работников связи было 49 % казахов и еще 28 % работников знали казахский язык, в сумме 77 % работников, так что практических затруднений в связи казахского населения, не знающего русского языка, с центральными органами не имелось. Если такой коммуникации в ряде случаев не было, то речь идет о нежелании коммуникацию поддерживать.