Джаред Даймонд - Кризис

Но уровень жизни и свобод в Восточной Германии со временем начал сильно отставать от западногерманского. Американская экономическая помощь исправно поступала на запад некогда единой страны, а на востоке СССР ввел экономические репарации, разобрал и вывез к себе целые заводы, и реорганизовал восточногерманское сельское хозяйство, учредив колхозы. На протяжении жизни двух поколений, до воссоединения в 1990 году, восточные немцы не могли усвоить мотивацию, присущую населению западных демократий, к труду во имя улучшения собственной судьбы.

Потому восточные немцы начали сбегать на запад. Как следствие, в 1952 году Восточная Германия закрыла свои границы, но у ее жителей оставалась возможность побега – требовалось перейти из Восточного Берлина в Западный, а затем улететь из Западного Берлина в Западную Германию. Довоенная система общественного транспорта в Берлине (U-Bahn и S-Bahn [69] Untergrundbann (U-Bahn) – подземка, метро, Schnellbahn или Stadtbahn (S-Bahn) – скоростная или городская наземная железная дорога. ) включала в том числе линии, которые связывали западную и восточную части города, так что любой человек из Восточного Берлина мог попасть в Западный, просто сев на поезд. Когда я впервые побывал в Берлине в 1960 году, то, как и другие западные туристы, воспользовался U-Bahn, чтобы посетить Восточный Берлин и вернуться в Западный.

В 1953 году недовольство, зревшее в Восточной Германии, прорвалось забастовкой, которая вылилась в бунт, подавленный советскими оккупационными войсками. Недовольные восточные немцы продолжали убегать на запад через берлинскую систему общественного транспорта. Ночью 13 августа 1961 года (я уже жил в Германии) правящий восточногерманский режим внезапно закрыл все станции U-Bahn Восточного Берлина и возвел стену между Восточным и Западным Берлином; эту стену стали патрулировать пограничники, которые застрелили с тех пор немало людей, пытавшихся перебраться на другую сторону (см. источник 6.3). Помню неверие, шок и ярость моих западногерманских друзей на следующее утро после возведение стены. Восточные немцы в свое оправдание утверждали, что стену поставили для защиты Восточной Германии от западногерманских лазутчиков и преступников; они отказывались признавать, что стена призвана воспрепятствовать побегу недовольных граждан на запад. Западные союзники не могли сломать эту стену, поскольку сознавали свое бессилие изменить положение Западного Берлина, окруженного восточногерманскими и русскими войсками.

С тех пор Восточная Германия оставалась отдельным государством, из которого уже невозможно было сбежать на запад, не рискуя быть убитым на границе. (По статистике, попытки стоили жизни более тысячи человек.) Какая-либо надежда на воссоединение Германии отсутствовала, учитывая охлаждение отношений между Советским Союзом и коммунистическим восточноевропейским блоком, с одной стороны, и США и Западной Европой с другой стороны. Вообразите, что Соединенные Штаты Америки разделились по реке Миссисипи на коммунистический восток и демократический запад без перспективы воссоединения в обозримом будущем.

Что касается Западной Германии сразу после Второй мировой войны, политика, принятая победившими западными союзниками, была нацелена на то, чтобы помешать ей впредь восстановить свою промышленность; предполагалось сделать германскую экономику сугубо сельскохозяйственной в соответствии с так называемым планом Моргентау и наложить военные репарации, как поступили союзники после Первой мировой войны и как поступил СССР с Восточной Германией. Эта политика проистекала из широко распространенного среди союзников мнения, что Германия несет ответственность не только за разжигание Второй мировой войны при Гитлере (в чем все были согласны), но и за начало Первой мировой войны по инициативе кайзера Вильгельма II (это весьма дискуссионный исторический вопрос), а потому якобы позволить Германии снова индустриализироваться значит провоцировать следующую мировую войну.

Изменить такую точку зрения союзников заставила холодная война, которая способствовала осознанию того, что реальная угроза новой мировой войны теперь исходит не от Германии, а от Советского Союз. Как я объяснял в главе 4 в связи с политикой США по отношению к Чили, эти опасения являлись доминирующим фактором американской внешней политики на протяжении многих десятилетий после Второй мировой войны. Коммунистические перевороты в странах Восточной Европы, оккупированных советскими войсками, изобретение советской атомной и водородной бомб, попытка в 1948–1949 годах устроить блокаду западного «анклава» в Берлине, могущество коммунистических партий даже в некоторых западноевропейских демократиях (прежде всего в Италии) превратили Западную Европу в наиболее очевидный фронт холодной войны, которая грозила вот-вот перерасти в «горячую». Когда в конце 1961 года я намеревался переехать в Германию, мой отец-американец советовал мне со всей серьезностью бежать в Швейцарию при первых признаках конфликта в Европе.

С этой точки зрения Западная Германия, лежавшая в центре Европы и граничившая с коммунистическими Восточной Германией и Чехословакией, имела решающее значение для свободы Западной Европы. Западные союзники нуждались в том, чтобы Германия снова обрела силу, уже в качестве оплота против распространения коммунизма. Среди других мотивов, стоявших за желанием вновь увидеть Германию сильной, было стремление не допустить того, что слабая и разочарованная Германия опять скатилась в политический экстремизм (как это было после Первой мировой войны), а также стремление сократить расходы союзников на обеспечение продовольствием и поддержку экономически слабой Западной Германии.

После 1945 года потребовалось несколько лет, на протяжении которых положение Западной Германии продолжало ухудшаться, чтобы западные союзники, что называется, дозрели до новой политики. Наконец в 1948 году США начали оказывать Западной Германии экономическую помощь по плану Маршалла, наряду с прочими западноевропейскими странами, которые участвовали в этой программе с 1947 года. Одновременно Западная Германия заменила свою слабую и дешевую валюту немецкой маркой [70] Речь о замене рейхсмарки, имевшей хождение в нацистской Германии, на «полноценную» немецкую марку. Старые марки менялись на новые по курсу 10:1. . Когда западные союзники объединили свои оккупационные зоны в единую Западную Германию, они сохранили за собой право вето на законодательство страны. Однако первый канцлер ФРГ Конрад Аденауэр умело сыграл на американских страхах перед распространением коммунизма и добился от союзников того, что они стали делегировать все больше и больше полномочий правительству Западной Германии. Министр экономики в кабинете Аденауэра Людвиг Эрхард проводил видоизмененную политику свободного рынка и использовал помощь по плану Маршалла для подпитки поразительно быстрого восстановления экономики, которое приобрело известность как «Wirtschaftswunder», то есть «экономическое чудо». Талоны отменили, промышленное производство и условия жизни существенно выросли, мечта о возможности купить машину и дом сделалась реальностью для западных немцев.