Джон Барри - Испанка. История самой смертоносной пандемии

И еще одна деталь делала это учреждение уникальным. Когда ученые находили решение, лаборатория была способна производить вакцину или сыворотку в промышленных количествах так же быстро, как самые лучшие в мире фармацевтические компании, — при этом качество ее продукции было выше. Более того, лаборатория настолько успешно производила антитоксины, что производители лекарств и городские врачи объединили свое политическое влияние, чтобы добиться сокращения производства. Но теперь Парк мог отыграться. Благодаря поручению наладить производство сыворотки для армии он только что в четыре раза увеличил число лошадей, которых предстояло иммунизировать, чтобы добывать из их крови иммунную сыворотку [536] Oliver, Man Who Lived for Tomorrow, 378. .

И неудивительно, что вскоре после возвращения из Кэмп-Аптон Парк получил телеграмму от Ричарда Пирса, главы медицинского отдела Национального исследовательского совета. Пирс хватался за любую информацию — от французов, от британцев, даже от немцев — и делился ею с учеными в Соединенных Штатах. Он разбивал крупные проблемы, связанные с изучением гриппа, на более частные вопросы, а затем велел каждой группе исследователей сосредоточиться на одном вопросе. От Парка ему требовался ответ на вопрос «о природе агента, вызывающего так называемый испанский грипп», а также «способ приготовления чистых культур возбудителя, если это достижимо…». В телеграмме Пирс спрашивал Парка: «Сможет ли ваша лаборатория как можно скорее провести необходимые бактериологические исследования и направить отчет нижеподписавшемуся?» [537] Телеграмма Пирса Парку, 18 сентября 1918 г., папка по гриппу, архив Национальной академии наук.

Парк немедленно телеграфировал: «Мы беремся за работу» [538] Телеграмма Парка Пирсу, 19 сентября 1918 г., папка по гриппу, архив Национальной академии наук. .

Казалось, что лаборатория ввязалась в войну, и Парк был полон решимости одержать победу. Читая все, что было опубликовано и не опубликовано по этому заболеванию лабораториями всего мира, он чуть ли не с презрением отбрасывал всю эту писанину — она его не впечатляла [539] William Park et al., «Introduction» (все статьи номера посвящены исключительно изысканиям лаборатории), Journal of Immunology 6, no. 2 (Jan. 1921). . Разумеется, его лаборатория была способна на большее: Парк был уверен, что именно небрежность и неряшливость во многом послужили причинами неудач других исследователей в попытках понять природу болезни. Парк составил чрезвычайно смелый план. Он собирался не просто обнаружить патоген, не просто создать вакцину, сыворотку или и то и другое сразу, не просто произвести разработанное средство в огромных количествах, не просто передать всем другим лабораториям инструкции по его производству. Парк собирался выполнить самое тщательное исследование этой вспышки на огромной выборке. Поскольку многие из этой выборки неизбежно заболеют, можно будет проследить течение их болезни с помощью самых современных лабораторных и эпидемиологических средств. Нагрузка, конечно, предполагалась колоссальная, но Парк был уверен, что его сотрудники справятся.

Но буквально в течение нескольких дней — или, правильнее сказать, часов — болезнь захлестнула и лабораторию. Парк уже компенсировал уход многих сотрудников в армию, проанализировав все системы, увеличив эффективность работы (так, он установил вакуумный насос, который мог за 15 минут заполнить 3 тысячи пробирок индивидуальными дозами вакцин [540] Годовой отчет департамента здравоохранения, Нью-Йорк, 1918, 86. ) и даже изменив методы расчетов. Но теперь, когда болезнь укладывала в постель сначала по одному уборщику, технику или ученому в день, потом по четыре, а потом и по 15, лаборатория дрогнула. Не так давно, когда департамент здравоохранения исследовал сыпной тиф, у Парка умерли четверо сотрудников — скорее всего, заразившись в лаборатории. Теперь люди в лаборатории снова болели… а некоторые умирали.

Грипп сбил с него спесь — и довольно быстро. Парк перестал свысока смотреть на чужие достижения, отказался от своих смелых планов. Теперь он переключился на одну-единственную, но самую важную задачу. Что это за патоген?

А между тем начинало казаться, что весь мир повержен в прах страшной болезнью. Парк и Уильямс, как и другие ученые, которые в своих лабораториях наперегонки пытались найти ответ, должно быть, видели это так: неминуемо приближается великая катастрофа, а они вынуждены, оцепенев, стоять на месте, не в силах ни нанести врагу удар, ни ускользнуть от него. Как будто нога застряла под камнем в приливной зоне, и ты не можешь ее вытащить, а вода все прибывает — вот она уже по колено, вот дошла до пояса… ты пытаешься вдохнуть побольше воздуха и высвободить ногу, но вода уже щекочет шею, а волны захлестывают тебя с головой…

Нью-Йорк охватила паника, самый настоящий ужас.

К тому времени Коупленд уже ввел строгий карантин. Сотни тысяч людей заболели практически одновременно, и многие — очень тяжело. В одном только Нью-Йорке грипп убил 33 тысячи человек, и это число было, вне всякого сомнения, занижено: с какого-то момента статистики преднамеренно перестали считать умерших жертвами эпидемии [541] После 31 марта 1919 г. данные о смертности от гриппа больше не приводятся. К тому времени эпидемия закончилась во всех крупных городах страны, кроме Нью-Йорка. , хотя люди продолжали умирать со скоростью, характерной для эпидемии. Даже месяцы спустя смертность в городе оставалась выше, чем где бы то ни было в стране.

Было невозможно вызвать врача — и еще труднее было найти медицинскую сестру. Ходили слухи, что перепуганные люди силой удерживают медсестер, не давая им уйти от своих больных родственников. Медсестер буквально похищали [542] Permillia Doty, «A Retrospect on the Influenza Epidemic», Public Health Nurse (1919), 953. . Казалось, на лабораторию и без того оказывается такое давление, что больше некуда. Было куда.

Давление не только вынудило Парка отказаться от далекоидущих планов. Он всегда действовал методично, не идя на компромиссы. Свою научную репутацию он создал во многом за счет разоблачения чужой недобросовестной работы и всегда продвигался к цели осторожно, выстраивая эксперименты на прочных основаниях и делая как можно меньше произвольных допущений. «На основании эксперимента мы доказали, что…» [543] William Park and Anna Williams, Pathogenic Microroganisms (1939), 281. — именно так выглядела его обычная формулировка.

Теперь Парк не мог позволить себе эту роскошь — искать доказательства. Для того чтобы повлиять на ход эпидемии, нужно было угадывать — и угадывать правильно. Поэтому сотрудники лаборатории были должны, писал он, «пристально изучать только основные типы, выявленные в опытах…». Парк признавал: «Мы поняли, что наши методы… не принимали в расчет… неизвестные до сих пор организмы, которые, возможно, играют этиологическую роль в этих инфекциях» [544] Park et al., «Introduction», 4. .