Джон Барри - Испанка. История самой смертоносной пандемии

Было не так-то просто сделать антипневмококковую сыворотку, которая в ходе недавних испытаний вылечила 28 из 29 пациентов, инфицированных пневмококком типа I [584] «Scientific Reports of the Corporation and Board of Scientific Directors 1918», Jan. 18, 1918, Национальная медицинская библиотека США. . Да и на получение вакцины ушло два месяца [585] Майкл Хайдельбергер, устный рассказ, 1968, Национальная медицинская библиотека, 84. . Сначала требовалось приготовить бульон в трехсотлитровых баках (в обычном бульоне пневмококки часто разрушаются, поэтому в баки добавляли стабилизирующие соединения, которые потом надо было удалять). Затем полученный раствор надо было концентрировать, добавлять спирт для осаждения преципитата, удалять добавленные вещества и стандартизировать вакцину. Эвери и другие сотрудники Рокфеллеровского института смогли оптимизировать процесс производства, уточнив количество глюкозы в среде, — это повысило выход в десять раз. Но мощности центрифуг хватало на производство лишь 25 литров [586] Научный отчет для совета научных директоров, 20 апреля 1918 г., архив Рокфеллеровского университета. . Этого было до смешного мало.

Смерть между тем продолжала свою жатву.

Наука боролась с природой, а в борьбу с последствиями природного бедствия вступило все общество. Противостоять бедствию было не под силу ни одиночкам, ни даже группам. Чтобы не дать эпидемии опустошить планету, нужны были организация, координация усилий и следование плану. Нужны были руководители — а организациям нужно было следовать за ними.

Организация — в самом общем смысле — это странное сочетание «массы» и «личностей». Организация как таковая абстрактна. Организация действует в соответствии с набором правил, которые замещают индивидуальные решения и эмоциональные реакции, возникающие при взаимодействии личностей. Само создание организации дегуманизирует ее, создает рукотворный барьер между личностями.

С другой стороны, организация — порождение человека. Она отражает совокупные личностные черты тех, кто в нее входит, и особенно тех, кто ею руководит. Организации, к сожалению, зачастую отражают не лучшие человеческие качества — они склонны играть на эгоистических интересах людей, даже на тщеславии. Организация практически никогда не пожертвует чем бы то ни было ради личности. Организация живет по правилам и не знает, что такое спонтанность. Организация пытается упорядочить хаос не так, как это делают художники или ученые, — через видение, создающее структуру и порядок. Нет, она закрывается и отгораживается от всего, что ей чуждо. Так организация превращается в бюрократическое учреждение.

Лучшие организации избегают наихудших проявлений бюрократии двумя способами. Во-первых, есть организации, которые, строго говоря, вообще нельзя так называть. Это просто свободные сообщества личностей: каждый, кто в них входит, действует во многом сам по себе и достижения личностей не зависят от организации, зато они получают определенную выгоду от объединения с другими личностями. В таких случаях учреждение просто обеспечивает инфраструктуру, которая поддерживает личность, помогает ей расти и развиваться: таким образом, целое часто превосходит сумму его частей. (Рокфеллеровский институт создавался именно ради этого.) Во-вторых, предотвратить бюрократизацию можно при помощи четко очерченных целей. Правила таких организаций имеют мало общего с командной вертикалью и прочими иерархическими процедурами, они нацелены в первую очередь на достижение результата и представляют собой, строго говоря, инструкции, основанные на опыте. Организации второго типа — даже лучшие из них — все же подавляют творческий потенциал личностей, но при этом превосходно следуют плану и эффективно справляются с рутиной. Они напоминают профессионалов, которые пытаются оптимальным образом выполнять свою работу и свои обязанности. Они решают задачи.

В 1918 г. учреждения федерального правительства — властные организации — обладали такой силой, какой у них не было никогда за всю историю страны. Да и потом, пожалуй, у власти никогда не будет столько полномочий. Но тогда, во время пандемии, власть направляла всю свою силу, всю жизненную энергию страны в одно русло.

Соединенные Штаты вступили в войну без достаточной подготовки в апреле 1917 г., и мобилизация страны потребовала некоторого времени. Однако к лету 1918 г. Вильсон добился того, что государство проникло во все аспекты жизни нации, и создал мощную бюрократическую машину, чтобы сосредоточить все внимание, все силы страны на войне.

Вильсон учредил Продовольственное управление (для контроля производства и распределения продовольствия) и Топливное управление (для распределения угля и бензина). Вильсон взял под тотальный государственный контроль железные дороги и распорядился начать регулярное движение грузовых речных барж (за счет государства), что оживило торговлю на Миссисипи, практически уничтоженную теми же железными дорогами. По приказу Вильсона построили десятки военных объектов, на которых были заняты десятки тысяч солдат и матросов. Он создал отрасли промышленности, благодаря которым американские судоверфи смогли, в свою очередь, предоставить рабочие места сотням тысяч людей: эти люди спускали на воду сотни кораблей, строили новые шахты для добычи угля, необходимого заводу. Благодаря этим людям американская армия уже не зависела от поставок британского и французского оружия. Да, Америка в те времена еще не была «арсеналом демократии» — это случится позже, когда наступит Вторая мировая война.

Вильсон создал грандиозную пропагандистскую машину, сеть внутренних осведомителей, аппарат для продажи военных облигаций: государство протянуло свои щупальца в каждый дом. Вильсону удалось даже задушить свободу слова: летом 1918 г. людей хватали на улицах и отправляли в тюрьмы (некоторым давали огромные сроки, десять лет и больше), причем не только радикалов, лидеров рабочего движения и редакторов немецкоязычных газет, но и весьма влиятельных персон. Арестовали даже одного конгрессмена.

При Вильсоне государство проникло в жизнь американцев так, как ни при одном президенте до него. Последнее расширение полномочий государственной власти последовало весной 1918 г., когда волны гриппа начали поражать армейские и военно-морские базы: правительство увеличило рамки призывного возраста. Раньше в армию призывали мужчин от 21 до 30 лет, теперь — с 18 до 45 лет. Только 23 мая 1918 г. начальник военной полиции Энох Краудер, отвечавший за призыв, издал свой знаменитый приказ — «Работай или воюй». Этот приказ заставил руководство Главной лиги бейсбола прервать сезон и срочно отправить многих бейсболистов на «важные» работы — Краудер объявил, что «все мужчины указанного призывного возраста будут мобилизованы в течение года». Все мужчины. Это означало, что к 12 сентября повестки получат около 13 миллионов человек. Краудер потом хвастался, как «сделал за один день то, на что прусскому абсолютизму понадобилось 50 лет» [587] David Kennedy, Over Here: The First World War and American Society (1980), 166. .